В одном из них я выхожу из дома в дорогом костюме и сажусь в чёрный внедорожник, целуя на прощание свою белокурую красавицу в её по-детски вздёрнутый носик. В другом - плаваем в бассейне на заднем дворе, а затем сливаемся в жарком поцелуе.

– Дженни, - хрип сорвался с моих губ и я подошёл к воротам. Пальцы сами вспомнили код, и узорчатые ворота распахнулись. "Вот я и дома" Улыбнувшись, я прошёл к двери, когда неожиданно передо мной возникла маленькая собачонка и начала отчаянно тявкать на меня.

– Привет, маленькая, - я наклонился, чтобы погладить её, когда она, дрожа от возбуждения, оскалила свои маленькие зубки и вцепилась в мою руку. Я вздохнул и, изловчившись, схватил её за шею и шмякнул об землю, сдерживая яростный крик. Затихла собачка сразу же, закатив вытаращенные глазёнки и испустив дух, а я отряхнул руки и, пригладив свои волосы, приблизился к двери и постучал.

Ответа не было.

Я поступал ещё раз.

И снова нет ответа.

Я приготовился постучать ещё раз, когда дверь открылась; стальные тросы не выдержали и лопнули, и я почувствовал долгожданную свободу, и всё стало снова так, как и было до... Перед глазами пронеслось поле, лес, река и снова лес... Я сфокусировал свой взгляд и увидел её.

Дженни стояла предо мной в бежевом шёлковом халатике и непонимающе смотрела на меня.

– Джен, - я улыбнулся девушке,- я вернулся.

Дверь захлопнулась спустя секунды полторы. Я покачал головой.

– Ничего не понимаю. Джен, это я, Майк, открой дверь!
– я сжал руки в кулаки и забарабанил по белой деревянной двери.

Нет ответа.

– Джен, это ведь наш общий дом. Открой дверь!
– мой голос сорвался на крик.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Дженни, держа в руках ружьё. Её лицо исказила гримаса отвращения и страха.

– Пошёл отсюда, мерзкий ублюдок!
– проговорила она сквозь зубы.
– Майка уже как полгода нет в живых!

Я непонимающе покачал головой.

– О чём ты вообще говоришь, Джен? Вот он я, стою перед тобой живой и невредимый.

– Это какая-то шутка?
– она покачала головой, направив на меня ружьё.

– Мы женаты уже четыре года, - я поднял руки.
– Джен, это я, Майк, твой муж. Ты... ты помнишь меня?

На её лице заиграли желваки, а затем она перезарядила ружьё.

– Это розыгрыш, да?
– Джен усмехнулась.
– Хорошая шутка, а теперь убирайтесь отсюда со своими приколами, иначе я вызову полицию или пристрелю на месте!

– Ты забыла, - я печально вздохнул, и в горле заклокотало.
– Ты забыла, как мы проводили наш медовый месяц на берегу маленького безлюдного острова в маленькой хижине? Как я делал тебе чай из трав по утрам, ты это тоже забыла?

У Джен округлились глаза, а затем её пробила мелкая дрожь.

– Майк..., но как?..
– она покачала головой.
– Этого просто не может быть. Как ты попал сюда?

Я пожал плечами, нахмурившись.

– Я помню, что очнулся в каком-то овраге. Должно быть, мои конкуренты пытались меня устранить. Но я выжил, и пришёл сюда. Меня спасла любовь к тебе.

Джен сжала ружьё; её руки тряслись, а по щекам катились слёзы.

– Какого чёрта?

– Джен, - я посмотрел на неё и улыбнулся.
– Может впустишь? Я безумно устал и проголодался, любима...

Я не успел договорить, как меня вывернуло. А потом ещё раз. И ещё один.

– Вот чёрт!
– я вытер рот рукой; на земле блестела однородная гниющая жижа, в которой шевелились белые пузатые червячки.

– Майк, - прошептала Дженни, указывая трясущейся рукой на панорамные окна, зашторенные тёмными занавесками.

– Что такое, Джен?
– я посмотрел на окна.

– Посмотри на себя! Какой ты, к чёрту, Майк?!
– девушка наставила на меня ружьё.
– Посмотри! Я ведь не побоюсь спустить курок!

Я покачал головой. Да что вообще со всеми происходит? Что не так со мной?

Перед глазами пронеслось очередное воспоминание.

Я и Джен стоим у того самого оврага и смотрим на заходящее солнце.

– Красиво, не правда ли, милый?

– Конечно, любимая! Но только после тебя. Я скажу тебе это на полном серьёзе: для меня нет никого и ничего красивее тебя! – я беру её за руку.

– Знаю, милый, – она нежно берёт меня за подбородок и целует, закрыв глаза. Ничто не сравнится с нежностью и сладостью её губ. Она – ангел. Дженни отстраняется, нежно смотрит на меня и улыбается, но есть что-то такое необычное в её больших карих глазах. Грусть? А затем она толкает меня и смотрит, как я падаю на острые булыжники. На губах её ухмылка.