А я делала все новые открытия. Я наткнулась на отличное, хоть и засиженное мухами зеркало, установленное рядом с умывальником. В отражении я наконец увидела себя: хмурую девушку с серыми окруженными синяками глазами, курносым носом и свалявшимися темными волосами. Это я? Привет я. Не помню, но рада познакомиться.

У дивана кучкой лежали выцветшее ситцевое платье с дырой на спине, а также зеленая трикотажная кофта с продранными локтями. В голове мелькнуло воспоминание о каких то джинсах и кроссовках Найк.

Усевшись на диван, я сбросила дерюгу и стала обрабатывать свои болячки йодом и перекисью, а потом, торжественно одела то линялое платье, которым побрезговала хозяйка. Может я и выглядела как бомжиха в отрепьях, но после ношения картофельного мешка, чувствовала себя Золушкой на балу.

Так я и прожила на даче несколько дней. Ночью я выползала, спускала лестницу набирала воды, питалась растворенной в воде мучной болтушкой с сахаром, а в качестве туалета днем использовала опустевшую банку.

Мои раны подсохли, ушибы пожелтели и стали бледнеть. И однажды, я себе сказала:

–Пора.

Мой путь лежал туда, куда уезжали автомобили. Там должен быть город и там я узнаю, кто я и где мой дом. Мне очень кажется, что он там.

Ранним утром, я выбралась из своего укрытия, отнесла лестницу обратно в сарай и пролезла прежним путем мимо выгребной ямы сквозь дыру в заборе. Я была одета в хозяйкино платье с кофтой нараспашку, на ногах обнаруженные в дачном мусоре, пластмассовые мужские шлепанцы на несколько размеров больше моего.

Я пересекла дорогу, спряталась в кустах и стала высматривать попутный транспорт. Я точно знала, что не сяду в легковушку. Те, кто меня до сих пор ищут, приезжали на легковой. Мне нужно доехать в город на грузовике.

Впереди запылил голубой Камаз. Я вышла на дорогу, махнула рукой, улыбаясь со всей приятностью, которую могла изобразить. Камаз остановился и я залезла внутрь.

Молодой парень за рулем рассматривал меня с некоторой брезгливостью и сожалением, что вообще притормозил.

–Привет– широко улыбнулась я. Отвыкший говорить рот выговаривал звуки странно и хрипло.

–Привет,– вяло отозвался парень,– Картошку копала?

– Ага, мешков не хватило, родители послали.

–Где тебя в городе высадить?

Я не знала что ответить.

– На Лужках или в Ленинском?

–В Ленинском,– согласилась я. Надо же было как то реагировать.

Город показался через час. Промелькнула водонапорная башня, промышленная зона, складские здания, заводы с трубами, потом пошли однотипные пятиэтажки среди начавших желтеть крон тополей. Я смотрела во все глаза, стараясь найти ориентир, чтобы хоть как то зацепиться памятью, но не узнавала ничего.

–А вот и Ленинский,– произнес шофер, -я тебя тут высажу у Пролетарского парка. Лады?

Хлопнула дверь Камаза и я осталась стоять в незнакомом городе.

Мимо шли красивые нарядные люди, смеялись, ели мороженое, некоторые скользили по мне равнодушным или пренебрежительным взглядом.

Ну вот я в городе. Что дальше? Я не помню ничего, у меня нет денег и еды.

Поплелась в парк, смешавшись с толпой горожан. Около урны подобрала смятую газету и уселась читать на деревянной скамейке.

Читая местные новости, я параллельно думала, где мне раздобыть еды. Решение пришло, когда обострившееся обоняние уловило жарившееся с приправами мясо.

Я как зверь двинулась на запах и быстро обнаружила в парке ресторан с открытой террасой.

На террасе звучала музыка, сидели посетители, изящно лавируя между столиками, двигались гибкие официанты с подносами. Я обошла ресторан вокруг. На заднем дворе стояли два мусорных бака подписанные “для непищевых” и “для кухонных” отходов.

Без колебаний я залезла в бак для кухонных отходов, шуганув пару жирных котов.

Моя добыча превзошла все ожидания, я достала две черствых булки и горсть позеленевших обрезков сыра. Котам достались сырные обрезки, а булки я унесла на свою скамейку, там их съела, запив водой из фонтанчика и решила устроиться на ночь в этом же парке.

Мой план был прост: обследовать весь город, пока что то не пробудится в памяти.

Я не знаю, кто эти люди, которые скинули меня в овраг, поэтому мне необходимо быть осторожной вдвойне.