Шрифт:
«Конечно, попал бы, — успокоительно заверила его Сесили, — и притом в самое чувствительное место. Зверюга это прекрасно понимала. Кроме того, я ее попросила уйти».
«Ты ее... что?»
Сесили беззаботно рассмеялась: «Я передала ей телепатическое сообщение: «Прочь! Беги!» Чувствуя, что моя воля сильнее, зверюга подчинилась».
«Мм-да, — пробормотал Глоуэн. — Может быть, вернемся и снова попробуем?»
«Глоуэн! Нехорошо меня дразнить! Я просто пыталась тебе помочь».
Глоуэн хмурился: «Не знаю, стоит ли рассказывать о змееголове на станции... Все начнут причитать, бегать кругами и называть это чрезвычайным происшествием — каковым оно, по сути дела, и является...»
«А мы ничего никому не скажем. Ты проголодался?»
«Я испугался. Другие ощущения решили подождать».
«Вот приятный холм, с чем-то вроде каменной лысины на вершине, — показала пальцем Сесили. — Можно устроить пикник».
8
В начале второй половины дня Глоуэн и Сесили вернулись на станцию Араминта. Глоуэн посадил автолет в парке за пансионом Ведеров, откуда Сесили понесла домой корзины с крыльями, сачки и все, что осталось от пикника. Тем временем Глоуэн долетел до аэропорта, и «Митрикс» опустился на взлетное поле у ангара.
Чилке вышел навстречу: «Как прошла охота на бабочек?»
«Превосходно! — отозвался Глоуэн. — Сесили набрала кучу разноцветных крылышек».
«Автолет вроде бы в порядке, — заметил Чилке, обходя «Митрикс». — А почему ты такой бледный?»
«Разве я бледный? Не знаю, почему бы я...»
«Ну, скажем так, вид у тебя испуганный».
«Скажем так, я немножко испугался, но не хотел бы об этом распространяться».
«Выкладывай! Здесь тебе бояться нечего!»
Глоуэн стал торопливо докладывать: «Случилось, в общем-то, вот что. Мы уже кончили собирать крылья и собрались вернуться к автолету, как из лесу выбежал большой черный змееголов. Он сразу нас заметил и стал подкрадываться, ближе и ближе. У меня был пистолет, но стрелять не пришлось, потому что как только я прицелился, змееголов побежал к морю и сожрал йута. Сесили говорит, что прогнала змееголова телепатическим приказом. Не знаю, может быть это на самом деле так! Потому что я настолько испугался, что мне даже телепатия в голову не приходила — руки тряслись, пистолет едва не выпал».
«Живое, с чувством изложенное повествование, — одобрил Чилке. — И что же дальше?»
«Дальше... Мы впопыхах улетели подобру-поздорову. Километрах в пятнадцати к северу мы успокоились и приземлились на вершине холма, чтобы перекусить. Я еще злился на себя и решил попрактиковаться в стрельбе, привыкнуть к пистолету. Прицелился в скалу и нажал на крючок. А пистолет только щелкнул. Я заглянул в патронник, а там ничего нет!»
Чилке широко раскрыл рот: «Вот это да! Значит, ты трясущимися руками целился в змееголова из незаряженного пистолета?»
«Причем ни я, ни змееголов не знали, что он незаряженный!»
Некоторое время Чилке фальшиво посвистывал сквозь зубы. В конце концов он произнес: «Если необходимо кого-то в чем-то обвинить, то начинать следует с тебя. Проверка боеприпасов в оружии — обязанность пилота, таковы правила».
Глоуэн повесил голову: «Я знаю».
«Во вторую очередь вина ложится на меня. Я тут стоял и смотрел, как ты проморгал патронник и обойму. Моим единственным оправданием служит то обстоятельство, что позавчера я лично заряжал этот самый пистолет. Надеюсь, мы оба извлечем из сегодняшней истории надлежащий урок. А теперь взглянем упрямым фактам в лицо. Почему пистолет не заряжен? Где этот мошенник Сиско? А, я ему покажу! Вздую мерзавца! Но его еще нужно найти. Слушать, как йипы врут — одно удовольствие. Особенно если они подозревают, что их поймали с поличным».
Чилке заглянул в ангар: «Сиско! Ты где? Спишь, что ли? А, не спишь. Просто решил прилечь. Утомился, бедняга. А отчего ты утомился? Ты ж сегодня не работал. Ничего ты сегодня не делал! Ну ладно, это другой вопрос. Давай выходи, надо поговорить».
Из темного ангара появился Сиско — молодой человек со смугло-золотистой кожей, кудрями примерно того же оттенка, атлетическим телосложением и классически правильными чертами лица. Если бы потребовалось обязательно найти в его внешности какой-нибудь изъян, можно было бы сказать, что его глаза расставлены несколько шире, чем это представлялось необходимым в идеальном варианте. Сиско постоял, переминаясь с ноги на ногу и переводя взгляд то на Глоуэна, то на Чилке, после чего, расплывшись в характерной для йипов ничего не значащей ухмылке, осторожно подошел поближе.
«Сиско! — вкрадчиво обратился к нему Чилке. — Тебе известна разница между обычной трепкой, крепкой взбучкой и безжалостным избиением, запоминающимся на всю жизнь?»
Продолжая улыбаться, Сиско покачал головой: «Ты задаешь загадки. Я ничего не знаю про такие нехорошие вещи. Про них не говорят с друзьями».
«Известна ли тебе разница между понятиями «твое» и «мое»?»
Физиономия Сиско затуманилась: «Для того, чтобы я ответил правильно, ты должен объяснить, что ты считаешь моим и что ты считаешь своим. Или ты опять намекаешь на что-то неприличное в присутствии мальчика?»
Чилке печально покачал головой: «Иногда, Сиско, неожиданности твоего мышления заставляют краснеть даже меня».
«Я этот разговор не начинал».
«Неважно. А теперь я хочу, чтобы ты отвел меня туда, где ты спрятал патроны от пистолета».
«Патроны? От пистолета?» — недоуменно моргая, повторил Сиско.
«Я хочу получить их сейчас — перед тем, как начну тебя бить».
«Ха-ха-ха!»
«Что смешного?»
«Да твои шутки, вроде этой последней, про патроны. Мне смешно!»