– Окей, это я запросто, - расплываюсь в зловещей улыбке. Но через несколько минут, я понимаю, что мое нервозное состояние возвращается снова. И дабы успокоиться, прошу извинения и направляюсь в женский туалет. Сделав дела, выхожу из кабинки, но тут же натыкаюсь на крепкую мужскую грудь с самым волнующим парфюмом на свете.

– Давай поговорим, - тоном не терпящим возражений говорит он. Серьезен и непреклонен как скала. Даже если б я и попыталась уйти от него, от такого не получилось бы.

– Не хочу, - отворачиваюсь и стараюсь бочком пройти мимо. Но не тут то было. Он не дает мне возможности побега, перекрыв дверной проем своим гибким сильным телом.

– Вообще-то это было обидно, - Рома складывает перед собой руки и издевательски приподымает бровь.

– Чего? – моему возмущению нет предела. Он мне еще про «обидно» говорит?

– Твоя песня. Ты подмочила мою репутацию и раскрыла наш роман, - задорный взгляд и кривоватая улыбка словно масло разжигает мой внутренний огонь злости. Шуточки ему все…

– Ты подмочил мое доверие! – прожигаю его убийственным взглядом. А руки так и чешутся врезать хорошенько, так сказать в чувства привезти.

– Ты сделала свои выводы! – все так же спокойно, смеясь говорит он.

– Ну… удиви же меня, - отступаю на пару шагов, и складываю на его манер перед собой руки.

– Чертенок, ну хватит, - качает он головой, будто я глупый ребенок и уже до крайности утомила его своим ребячеством.

И тут меня сорвало.

– Что хватит? Я тут хожу в воду опущенная скучая по тебе. Думаю: бедный на работе трудится. А потом вижу: О! Сидит за соседним столиком мой ненаглядный, да еще в компании другой! Ты солгал мне! Ты меня обманул! – яростно жестикулируя возмущаюсь я. А ему хоть бы хны.

– Да мы собрались за час. Паша получил классный чин, решил почему то сегодня проставиться, вот и надумали съездить, тем более развеяться хотелось, - абсолютно спокойным голосом отвечает он. Как будто не оправдывается, а издевается надо мной.

А мне так обидно стало от его «развеяться». Значит в моей компании не развеешься.

– То есть обжиматься с другой бабой в твоем понимании «развеяться»?

– Я с ней е обжимался… Мы ее не звали, она сама подрулила. Это судья нашего участка, от нее зависят мои показатели.

– О! Так ты у нас показательная проститутка?! – кричу я, будучи невероятно злой от его откровенных издевательств. А в ответ только тихий смех и искрящиеся глаза. Ну как с таким человеком разговаривать?

– Нет, просто она почему-то тащится от меня, но у на с ней ничего никогда не было. Так периодически подваливает на наши гулянки. Я был с ней просто тактичен и вежлив.

– А лапать себя ты ей из вежливости даешь? Ну и вали к ней, вежливый и воспитанный ты наш!

– Да на хер она мне не нужна, я себе ничего лишнего не позволял! – наконец-таки его веселость куда-то девается, сменяясь раздражением.

– Ну подумаешь, потанцевал разочек, посидел рядышком, потерпел ее общество. Мы же не в монастыре, - продолжает он свои объяснения, тем временем, пытаясь поймать меня. Я же отскакиваю от него, не дав такой возможности.

– Ты понимаешь, как это смешно? – просто не верю свои ушам. И это объяснения взрослого мужчины.

– Смешно, что ты ревнуешь как безумная и как школьница злишься всем на потеху, - загнав меня в угол комнаты, он опираясь рукой о стену, нависает надо мной как хищник над жертвой.

– То есть я еще и посмешище, ну спасибо. Все, иди к своей судье, отрабатывай показатели, если по другому не умеешь! – со всей силы отталкиваю его в грудь, на что он разворачивается и хлопая дверью уходит. Я уже было хочу разреветься во все горло, от переполняющих эмоций, как из соседней кабинки слышится тихий скрежет и открыв дверцу выходит Анька. Ну вообще класс. Теперь точно секрет наш раскрыт.

– Оксан, ты дуреха, - подходит она к раковине и включив воду, моет руки.