На митинге предоставили слово и мне. Я рассказал о положении на всех фронтах Отечественной войны и под Сталинградом, о некоторых московских новостях и о наших впечатлениях во время пребывания в дивизии.

В Москве мы с Симоновым подготовили полосу об этом митинге, напечатали выступления всех гвардейцев, их портреты и над полосой дали шапку: «Законы советской гвардии». Полоса нашла добрые отклики, кстати, секретарь ЦК партии А. С. Щербаков предложил Воениздату выпустить ее отдельной брошюрой.

Наша поездка подошла к концу. Пора было возвращаться домой. Темин успел отпечатать несколько снимков, с летчиками переслать в Москву, и они сразу же были опубликованы. Но отснятой пленки у него еще много было. Симонову надо было «отписаться». Он еще успел побывать у летчиков легкой авиации и потом напечатал о них интересный очерк «Рус-фанер».

На этих самых «рус-фанерах», предоставленных нам Еременко, с небольшой полянки у лесочка мы готовились вылететь из Ям на основной аэродром. Я и Симонов уселись в двухместном «Р-5», а Темин в одноместном «У-2». Только поднялись в воздух, как появился «мессершмитт» и, увидев легкую, беззащитную добычу, ринулся на нас. Наш летчик сразу же посадил самолет на полянку, впритык к роще, и мы, быстро выскочив, спасаясь от пуль, прильнули к деревьям. А по другому самолету во время посадки немец успел полоснуть очередью. Лететь на нем было нельзя. Переждав немного, мы взобрались снова на «Р-5»: летчик, Симонов и я. Темина с грехом пополам запихнули тоже и взяли курс на большой аэродром, а оттуда на «Дугласе» вылетели в Москву.

Я перелистываю пожелтевшие страницы комплекта «Красной звезды» тех дней и вижу, каким широким потоком пошел материал о битве на Волге! Одна за другой передовые статьи «Герои Сталинграда», «Стойко защищать Сталинград с воздуха», «Значение боев на Юге», «Стойко защищать каждую улицу Сталинграда», где были строгие, суровые слова: «Дальше отступать некуда. Отступить дальше — значит… загубить Родину» — и проникновенные строки: «Нет сейчас в нашей стране имени славнее и почетнее, чем герои Сталинграда…» Заметки, сообщения, статьи. Очерки и корреспонденции. Слова о мужестве и настрое воинов и ополченцев:

«Забудем о жизни и смерти — будем думать об одном: как отбить врага».

«Умрем, а Сталинград не сдадим».

«Выстояли под Москвой, выстоим и под Сталинградом».

С безграничной благодарностью судьбе, давшей мне в спутники микрофон военного корреспондента советского радио, вспоминаю путь от Прута до Шпрее и Влтавы к стенам рейхстага и Вацлавского Наместья.

Предок нынешнего магнитофона — шоринофон был далеко не совершенен. Бездорожье, большие расстояния, преодолеваемые на трясучей, с грехом пополам переоборудованной полуторке, нередко выводили его из строя. Но фронтовик-шоринофон прилежно нес свою солдатскую службу, записывая боевые эпизоды, рассказы героев войны, представлявших все рода войск. Когда же аппаратура, не выдержав непосильного напряжения, надолго замолкала в ожидании ремонта или замены, приходилось действовать в общем строю военных корреспондентов.

Летом 1941 года на Южном фронте были записаны рассказы солдат и офицеров знаменитой Шепетовской дивизии, кавалеристов генерала А. Ф. Бычковского, летчиков Героя Советского Союза С. Г. Гетьмана, знаменитого снайпера Максима Брыксина, его боевых друзей и других героев.

Осенью 1941 года фашисты сообщили об окружении и уничтожении под Ростовом-на-Дону нашей 9-й армии; сумел, дескать, спастись лишь раненый командарм Харитонов. Это была очередная геббельсовская «утка», и я немедленно записал на шоринофон интервью с Ф. М. Харитоновым, рассказ о том, как «ликвидированная» армия и ее командующий — живой и невредимый — бьют гитлеровцев и готовятся преподать им новые уроки. И действительно, вскоре 9-я армия совместно с другими соединениями освободила Ростов-на-Дону.

Вспоминаются и другие фронтовые передачи и записи, сделанные тогда, в том числе «День Южного фронта» — передача, подготовленная с участием писателей и журналистов фронта.

Одно из крупнейших сражений 1942–1943 годов — битва за Кавказ длилась пятнадцать месяцев. Наступать на всем советско-германском фронте гитлеровцы уже не могли. Главной их целью был захват Кавказа и района нижней Волги.

Единственной истребительной авиачастью в Ростове был полк майора М. Ноги, дислоцировавшийся на центральном аэродроме. 4 июля пал город-герой Севастополь, и гитлеровцы смогли бросить на Ростов шестьсот самолетов. Летчики М. Ноги храбро дрались с врагом, во много раз превосходящим их численно. С 12 по 31 июля летчики Смирнов, Шор, Говорухин, Заяц, Полищук, Коблов и другие уничтожили девяносто четыре бомбардировщика и истребителя врага. Рассказы героев обороны Ростова я записал на аэродроме и немедленно передал в Москву.

Военные действия развернулись в предгорьях Кавказа, перенеслись в леса и сады Черноморья. Враг, прижав наши войска к узкой полосе побережья, рассчитывал сбросить их в море.

Воины Черноморской группы Закавказского фронта с честью выстояли.

Вспоминаются подготовленные в то время радиозаписи из казачьего корпуса генерала Н. Кириченко, с гвардейского крейсера «Красный Крым», сделанные во время боевого похода корабля, и другие.

Осенью того же года мне было приказано отправиться из Черноморской группы войск в Северную, где ожидались большие события. На месте нового назначения я успел подготовить передачу «Сыны Кавказа в боях за Родину». Ее участники — Герои Советского Союза командир батальона морской пехоты А. Гегешидзе и бывший директор средней школы в Нальчике, ставший штурманом авиаполка, К. Карданов и другие — рассказали о славных делах своих боевых друзей.

Как известно, в день нападения гитлеровской Германии на Советский Союз первый удар приняли на себя пограничники. Они же оказались на пути фашистов, вышедших на подступы к Орджоникидзе (Владикавказу). Вскоре здесь был нанесен контрудар войск Северной группы. Эта победа совпала с 24-й годовщиной Октября. Канун и дни праздника я провел в частях, начавших наступление, приведшее к полному освобождению Северного Кавказа.

Навсегда сохранится в моей памяти помощь начальника штаба Закавказского фронта генерал-майора С. Е. Рождественского. Поглощенный почти круглосуточно оперативной работой, он все же урвал время для беседы со мной, подробно обрисовал подготовку и проведение операции. Рассказ генерала Рождественского и все, что я увидел непосредственно в частях, составили большую корреспонденцию, опередившую сообщения Совинформбюро и ТАСС. Эти счастливые для меня дни чуть было не обернулись бедой. Михаил Шкерин, работавший тогда на радио и пославший в эфир радостную весть, рассказывает в книге «Солдаты слова» о нагоняе, устроенном редакции «Последних известий» председателем Радиокомитета Д. А. Поликарповым, в свою очередь получившим внушение от начальника Совинформбюро А. С. Щербакова.