Шрифт:
Она сжимает кулаки, молчит. Борис усаживается рядом, притягивает ее объятия.
– Просто скажи мне, Вероника. Пожалуйста.
– Не заставляй меня, пожалуйста.
– Это он тебя изнасиловал?
Та дрожит, но выбраться из его объятий даже не пытается. Борису больше не надо слов.
– Он больше никогда к тебе не подойдет. Я поговорю с ним.
– Не надо, пожалуйста, не надо.
– Сейчас его уже не посадить, не засудить, столько лет прошло.
Женщина же рыдает.
– Нет, пожалуйста, ты не должен в этом мараться.
– Я и не буду. Я хочу лишь тебя защитить. Я припугну его. Я найду способ.
– Нет, Боренька, пожалуйста.
– Она плачет. Но тот лишь усаживает ее к себе на колени да сильнее прижимает к себе.
– Он больше не причинит тебе вреда. Я обещаю тебе это.
– Он может причинить вред тебе!
– Нет, маленькая, нет. Он ничего мне не сделает.
Вероника всхлипывает. Борис продолжает укачивать ее в своих объятиях. Она прижимается ближе и шепчет:
– А я ведь даже и подумать не могла, что он на такое способен.
– Он говорил мне тогда, что хочет тебя. Но я сказал, что ты моя девочка.
– Твоя.
– Послушно повторяет она. А затем вздрагивает всем телом.
– Я должна быть тебе теперь противна.
– Почему?
– Он удивлен ее словам. Вероника продолжает.
– Ты видел, кто надругался надо мной. Неужели тебе приятно после него?
– Я видел лишь ублюдка, что исковеркал тебе жизнь.
– Он говорил про меня.
– Вдруг осознает Вероника.
– Все это время он следил за мной.
Женщина сжимается, но Борис прижимает ее к себе.
– Он никогда больше тебя не тронет.
– Да, конечно.
– Она сглатывает.
– Конечно.
– Ты боишься оставаться одна, да?
– Нет. Нет, что ты. Все со мной в порядке.
– Боишься … Сегодня ты останешься в моем кабинете, я попрошу родителей переехать ко мне домой, а сам буду жить у тебя.
– Боренька?
– Да, малышка, мы поступим так. Во всяком случае до тех пор, пока я его не припугну. Мне нужно найти людей, которые сделают это лучше.
– Но …
– Мы именно так и поступим. Ты не будешь одна ни одного мгновения. Я не хочу, чтобы ты боялась.
– Но дети …
– Мы не будем им говорить, что вместе, договорились?
– Я просто не хочу никаких проблем. Ни для кого. Я справлюсь. Со мной все будет в порядке.
Слышат стук в дверь.
– Борис Яковлевич, тут муж пациентки, просто умоляет о приеме.
Мужчина поднимается.
– Пусть зайдет.
Вероника же не двигается с места, опускает глаза, лишь слышит, как зашедший Дмитрий начинает частить.
– Борь, ты меня прости. Я не хотел оскорблять твою женщину. Ты ведь понимаешь, что все это в прошлом. Все что меня волнует — это здоровье моей жены.
Борис подходит ближе, закрывая собой Веронику. Возвышается на Вяземским, ухватывает его за лацканы пиджака.
– А теперь ублюдок, ты внимательно меня послушаешь. Если ты еще раз окажешься рядом с Вероникой, прощайся со своей никчемной жизнью. На тебя найдут, что навесить, а уж сокамерники быстро узнают, что ты насилуешь женщин.
– Совсем обалдел что ли Вейхман?
– Я несколько раз повторять не буду. А теперь проваливай отсюда!
– Но моя жена?
– Блеет Дмитрий.
– Здесь достаточно врачей. А я уже сказал тебе, что ты не приближался к моей жене!
– Да, да, я понятливый. Ухожу.
Глава 21.
«К моей жене» - это все, что услышала Вероника из разговора мужчин. И эти слова будто мириады брызг рассыпались в ее душе. «К моей жене». Когда дверь хлопнула, женщина будто вышла из своего оцепенения, подняла к Борису глаза. Повторила:
– К моей жене?
– Да, малышка. Я знаю, ты пока к этому не готова, но ему совершенно не за чем это знать. Пусть знает, что ты под моей защитой.
– Да.
– Выдыхает она.
– Сегодня ты останешься в моем кабинете, с работы уедем вместе, я отвезу тебя к тебе домой, затем съезжу к себе, скажу детям, что некоторое время не буду жить дома, а затем вернусь к тебе.
– Борь, это неразумно. Ну ладно Рома, он взрослый, но Илона!
– Мои родители с удовольствием поживут у меня. Во всяком случае, пока зима и весна. А там увидим, что еще можно предпринять.
– Ты уверен, что так будет хорошо?
– Уверен.
– Ты собираешься сказать, где будешь жить?