Насколько мне известно, за весь период «холодной войны» не было отмечено ни одного подлинного случая, когда бы ЦРУ предприняло попытку организовать покушение на высшего представителя Советского правительства или Коммунистической партии. И КГБ, в свою очередь, не предпринимал подобных попыток в отношении американских президентов. Если бы подобный план когда-либо существовал, даже задолго до моего прихода на Лубянку, я о нем непременно бы узнал. Просто такого плана не было в природе…

В сложной обстановке, наступившей после трагедии, поначалу мы ориентировались при помощи американской печати и других средств информации. Через два дня после событий в Далласе хаос возрос еще больше: некто Джек Руби убил Ли Харви Освальда.

Мы старательно анализировали все сведения, которые до нас доходили, и пытались в пестрой мозаике фактов проследить хотя бы какую-то логику. Не является ли абсурдным то, что в непосредственной близости от предполагаемого убийцы президента вдруг оказывается владелец ночных баров Руби с пистолетом в кармане? А куда же смотрела полиция? Почему здесь оказался именно Руби, который не был сообщником Освальда и стрелял не в полицейского, а именно в арестованного? Что столь опасного мог рассказать Освальд в ходе следствия и на суде?

Я распорядился, чтобы к нам из Минска привезли все материалы об Освальде. Его досье — записи бесед, фотографии — не было слишком объемным. В тонкой папке не содержалось ничего особенного.

Поговаривали, что в Минске якобы никто не смел рассказывать о пребывании там Освальда. Нет, я таких указаний не давал, однако не могу и исключить, что подобный запрет существовал. Он мог родиться по инициативе местных, республиканских или городских органов. Мотив его прост: до времени молчать, пока не выяснится что к чему, а то разговоришься с безответственными журналистами, а потом еще обвинят бог знает в чем и тебя самого.

Первая информация об Освальде из КГБ была передана прямо в руки Никиты Сергеевича Хрущева. С официальным заявлением по поводу убийства Кеннеди наша страна выступила очень скоро после событий, и все сведения об Освальде были абсолютно правдивыми. Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) опубликовало заявление для печати, копии материалов получило и советское посольство в Вашингтоне. На основании наших материалов министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко проинформировал также наши представительские учреждения во всех странах мира, чтобы их работники имели под рукой необходимые материалы и могли своевременно и правильно реагировать на задаваемые вопросы.

Первому заместителю председателя Совета Министров СССР Анастасу Ивановичу Микояну, который возглавлял советскую делегацию на похоронах Кеннеди, я тоже перед его отлетом передал двухстраничную информацию об Освальде, о его отношении к нам и о нашем к нему. У нас не было ни малейших причин утаивать что-либо существенное. Больше того, сокрытием конкретных фактов мы бы подозрение против нас только усилили.

С начальником разведки Сахаровским мы не раз возвращались к тем событиям. Анализируя образ жизни Освальда, рассматривая его под углом зрения случившегося позже, мы склонялись к тому, что этот странный американец загодя и старательно разрабатывал свою легенду. Я даже прочитал, что он якобы вел дневник (правда, мне это стало известно позже, а во время работы в КГБ я ничего этого не знал).

Нам не верилось, чтобы все это мог придумать только он сам: вроде бы коммунист, человек прокубинекой ориентации (хотя бы так, если уж об этом Запад знает), русская жена, был в Советском Союзе… Знал ли он, для какой цели его собираются использовать? В это трудно поверить…

В ходе дальнейшего анализа мы пришли к выводу, что за убийством американского президента вовсе не обязательно должны были стоять ЦРУ или ФБР. В равной мере могла идти речь о могущественных кругах, связанных с техасскими нефтяными королями, о ком-нибудь из тех, у кого Кеннеди стоял на пути. Для осуществления таких замыслов Даллас был идеальным местом. Такие люди уже однажды, в 1960 году, взяли верх в тихом сражении против Кеннеди: во время избирательной кампании они добились, чтобы кандидатом в вице-президенты стал Линдон Джонсон. Из агентурных источников нам стало известно, что, будь на то воля самого Кеннеди, вицепрезидентом, то есть вторым человеком в США и преемником в случае гибели или естественной смерти президента, Джонсон никогда бы не стал.

Я и по сей день убежден в том, что в Кеннеди стрелял кто-то другой, а не Освальд. Освальд оказался «жертвенной овцой», хладнокровно убитой в тот момент, когда наконец появилась возможность рассказать правду.

За его спиной была проведена в высшей степени профессиональная, всесторонне продуманная и хорошо скоординированная работа, нацеленная на физическую ликвидацию главы государства. Способ осуществления этой акции, основанный на точной координации действий, практически исключает саму мысль о подготовке заговора иностранцами. Как кубинская эмиграция, не простившая Кеннеди его «чрезмерного внимания» к режиму Кастро, так и кто-либо другой не смогли бы без досконального знания местности, без достаточного количества исполнителей изготовить столь точно идущий часовой механизм и запустить его в нужный момент.

Теорию убийцы-одиночки я тоже никогда не приму. Не считали ее правдоподобной и мои товарищи по работе в КГБ, с которыми в конце 1963 года мы обменивались мнениями.

Что касается всестороннего официального анализа возможных причин убийства Кеннеди, то советские органы безопасности его не проводили. Ведь нас от места событий отделяло несколько тысяч километров, и доступ к информации был весьма ограничен. Определенные выводы для себя сделало тогда американское отделение разведки. А потом уже этой историей занимался каждый сам по себе. Прежде всего из любопытства, не переставая удивляться при этом, как такое вообще могло случиться.