Ваш П. Чайковский.

Москва.

17 мая 1878 г.

Теперь уже Вы в Браилове, милый, дорогой мой друг. Как мне приятно думать об этом, представлять себе Вас в том жилище, в котором я люблю каждый уголок, где все дурное кажется мне легче, где я отдаюсь вполне своей личной, индивидуальной жизни. Как приятно думать, что Вы играете на моем любимом пианино, открываете мои маленькие библиотеки и, стоя перед ними, зачитываетесь, быть может, первою попавшеюся книгою, как это бывает со мною; что, гуляя в саду, Вы садитесь на моей любимой скамье в отдаленной аллее в тени, и там уже чего, чего не передумается, пока сознание окружающей природы не прервет этих дум, не охватит таким сладко-томительным чувством, что невольно вырвется: “Боже мой, как хорошо!” Прошлое лето на этой самой скамье я уже много, много думала о Вас. В своем itineraire [маршрут] я забыла упомянуть маленький лесок, самый ближайший к дому, Мариенгай. Если Вы любите ходить пешком, то туда недалеко. Это очень красивая дубовая роща, в которой, заметьте, милый друг, есть яма, называемая волчьей ямой; но дело в том, что от этой ямы идут подземные ходы до самого монастыря. Надо Вам сказать, что монастырь этот очень древний; он был прежде католический, кажется, мужской, а теперь женский, православный. Потом в той же роще дойдите, пожалуйста, до опушки ее, противоположной входу. Там есть могила с крестом, о которой есть какая-то легенда, что похоронены два брата, между которыми было соперничество в любви, что-то в этом роде, - но оттуда, с этого самого места очень миленький вид вправо на селение. Поет ли соловей у окна Вашей -комнаты? Там прежде пел, и это меня ужасно восхищало.

Через два часа.

Сейчас я играла Ваш скрипичный концерт, Петр Ильич, и все больше от него в восторге. Первая часть с музыкальной стороны чрезвычайно интересна, эффектна и притом написана так легко, свободно; первая тема так величественна, с таким достоинством, что просто прелесть. Она, т. е. вся первая часть, разыгрывается трудно, потому что есть такие оригинальные пассажи для скрипки, что исполнитель не сразу свыкается с ними, потом в некоторых местах трудны ритмы, но зато уж если это все преодолеть, то она очень красива. Я определяю ее происхождение так, что она написана по чисто музыкальному вдохновению, но Canzonetta... о, какая это прелесть! Сколько поэтичной мечтательности, какие затаенные желания, какая глубокая грусть слышатся в ней, эти sons voiles (под сурдинкою), этот таинственный шепот, что это за прелесть!

Господи, как это хорошо! Ну,а последняя часть - это вся жизнь, кипучая, неудержимая. Что за богатство фантазий у Вас, что за разнообразность ощущений! Сколько наслаждения доставляет Ваша музыка!

Мой скрипач (г. Бабушка) очень хороший исполнитель и в особенности хорошо исполняет все певучие темы, то Canzonetta у него выходит восхитительно. Я сегодня в особенном настроении духа: во-первых, мысль о том, что Вы находитесь в Браилове, а во-вторых, игра Вашего концерта привели меня в какое-то двойственное, возбужденное состояние; телом я здесь, а душою и мыслями в Браилове. Мне и радостно и тоскливо, а в общем беспокойно. Сегодня у нас довольно теплый день, но каждый день сильнейший ветер. Да, в Киеве должно быть очень хорошо; мне ужасно нравится этот город. Как я люблю в Вас, мой милый друг, Вашу любовь к детям; ну что это за прелесть такая укладывать детей спать, - что за сердце у Вас!..

Сегодня рождение моей Милочки, и она пресерьезно пришла вчера спрашивать у меня, будут ли сегодня у нее уроки. Завтра у меня двойной праздник: именины Саши (Беннигсен) и Юли; предполагается экскурсия в Сокольники. В Браилов я, вероятно, выеду 3 июня, но поеду на Петербург для свидания с Лидой; пробуду там дня два, потом остановлюсь в Киеве дня на два, так что попасть могу в Браилов только около десятого. В консерватории идут экзамены; хорошо, что Вы избавлены от этого утомительного занятия. Премию за Nocturne взял мой Данильченко, как и предполагалось при подаче, а ожидали все, что возьмет Калиновский. Рубинштейн поедет за границу, вероятно, на Парижскую выставку. Есть в французской “Gazette musicale” очень интересная статья Кюи: “La musique en Russie”; она очень хорошо написана и серьезно с музыкальной стороны. Она еще не окончена, т. е., вернее сказать, только что начата. В Москве открыли училище или приют для детей убитых воинов и в нем по подписке устроили стипендию имени Николая Григорьевича за то, что он так усердно работал в пользу Красного креста. На днях я переезжаю в Сокольники, но мой адрес от этого не меняется. Жду очень известий от Вас.

До свидания, милый, бесценный друг мой. Всем сердцем

Вас любящая

Н.. ф.-Мекк.

Р. S. Получили ли Вы мое письмо с itineraire?

Браилов,

18 мая 1878 г.

1878 г. мая 18 - 19. Браилов.

Четверг.

Написав Вам вчерашнее письмо, пошел побродить кругом дома. Ах, как хорошо, как привольно у Вас! Солнце уже село, и на обширном лугу перед главным въездом палящую жару дня сменила вечерняя прохлада. В воздухе носились ароматы сирени и скошенного где-то сена. Майские жуки нарушали тишину своим басом, соловьи пели, издали доносилась песнь. Что за прелесть! Часов в девять приехал мой Алексей, как раз в то время, когда я ужинал. Весь остальной вечер посвятил подробному рассмотрению имеющихся у Вас нот и музицированью. Между прочим, с большим интересом проиграл трио Направника. В последней части меня поразило учиненное им похищение чужой собственности. В ней вторая тема нота в ноту заимствована у Вашего покорнейшего слуги:

1. У Направника.

Даже в том же тоне! Впрочем, это обстоятельство нисколько не мешает интересу всего сочинения. И гениальным людям (Моцарту у Генделя, Бетховену у Моцарта) случалось иногда быть похитителями чужих тем. Трио Направника написано очень талантливо, живо, с мастерством.

Перед сном долго сидел у открытого окна, вдыхая чудный свежий воздух, прислушиваясь к массе ночных весенних звуков, которым даже неистовое кваканье лягушек не мешает быть обаятельными. Сегодня, отлично выспавшись, долго бродил и гулял по саду. Скоро начнут цвести розы: на кустах огромная масса бутонов. Потом играл. В первый раз в жизни пришлось мне просмотреть такое множество скрипичных концертов, как сегодня. Из рассмотренных всего больше мне нравится концерт Антона Рубинштейна, особенно первая часть. В установленное время обедал. Какой милый Ваш дворецкий! Он не только необычайно услужлив, но деликатен, предупредителен. Между тем, это не та лакейская предупредительность и вежливость, от которой как-то неловко и совестно. Напротив, в его услугах как будто чувствуется, что он преданный Вам человек, искренно желающий за Вашим отсутствием быть представителем Вашего гостеприимства. Через час поеду в малый лес у Тартаков.

7 часов.

Только что возвратился с поездки в лес. Мне показали место, где Вы обыкновенно пьете чай и куда я непременно еще раз отправлюсь, на этот раз уж с чаем. Оттуда я обошел кругом весь лес. Что за прелесть, что за наслаждение вся эта прогулка! Как прекрасен этот лес с его тенистыми тропинками, с его густой растительностью! Под вечер, должно быть, очень хорошо, усевшись на Вашем месте, в виду реки и противоположного берега, пить чай и отдыхать от прогулки. Непременно это сделаю. Я забыл Вам сказать, что утром сегодня, гуляя по саду, я полюбопытствовал войти в какие-то ворота, потом перелезть через канаву и был вознагражден за это. Передо мной открылся маленький квадратный лесочек, который, по расспросам, оказался местом, где прежде были строения и сад ксендзов, как выразился старичок-сторож, Я немедленно пошел туда и был совершенно восхищен этим местом. В двух шагах от дома тенисто, уютно, словом, это будет, кроме сада, местом моей ежедневной утренней прогулки. Заходил я также оттуда посмотреть на монастырь; церковь просторная, чистая. но особенного интереса не представляет. Чтоб не надоедать Вам письмами ежедневно, я докончу это письмо завтра. Спасибо, друг мой, за массу чудных, сладких ощущений, испытываемых здесь мною ежеминутно.

Пятница, 19 мая.

Сейчас вернулся с поездки в лес у Владимирского фольварка. Обошел его во всех направлениях и сходил к реке, как раз против скалы. Из трех виденных мной любимых мест затрудняюсь которому отдать предпочтение. Везде хорошо, но вчера я едва ли не еще более наслаждался, чем сегодня. Несколько раз мне приходила в голову мысль, что как ни хорошо у Вас в Сокольниках, а все-таки жаль, что лучшую часть лета, т. е. май. Вы не живете здесь. К Вашему приезду сирень, которая здесь как-то особенно хороша, уже отцветет. Впрочем, к тому времени зато зацветут розы.