Annotation
Продолжение. Неоконченное, однако сведенное к некоему общему концепту. В ближайшее время будет дополнено окончанием с завязками всех сюжетных линий. P.S. Если что-то пропустил, - буду рад напоминанию. Ну и просто, совету, как все это завязать "красивше". С уважением!
Белов Михаил
Белов Михаил
Книга вторая: Зверь не на ловца
Книга вторая: Зверь не на ловца.
Глава первая.
...Наливаймо, браття,
Кришталев чаш,
Щоб шабл не брали,
Щоб кул минали
Голвоньки наш.
– Здыбенько, будет тебе под нос сипеть-та. Зараз усих диверсантьев пораспужаешь, - отвечал Гжегож Ивойло, не очень искусно имитируя двинский говор, и сладко зевнул, что никоим образом не сделало его приказ более внушительным.
– Вы бы не придумывали, пан урядник, а просто сказали бы, шо режет без ножа ваше жугдянско сердечко писенька эта, - нагло ухмыльнулся разведчик, и нарочито прибавив голос, запел под нос второй куплет:
Щоби наша Двна
Повк не плакала,
Щоби наша слава,
Черкасская слава,
Повк не пропала.
– Мое жугдянско сердце ишо не то выдержит, - заверил Гжегож, - А вам, чубатым, от нас, жугдов, еще мало перепало под Сизыми Лопухами.
– Да, це правда, но потим-то шо було? Потим Старый Терех був, и Мутны Воды. Ужо мы там вам с рохами весь гонор повыбивали!
– Угу, а потим пришли любичанье, и усих заразогнали, шоб не баловали без присмотру, - проворчал седоволосый великан Дадило, обычно молчаливый и флегматичный, - Вам, западэнцам, все одно с кем поспорить за старое, у вас уси кругом виноватые, шо рохи, шо жугды, шо "кацапы"... Ты, Тарас, в бинокль бы бачил, а не увлекал нас писеньками, - усе одно, ты голоса не маешь.
– Це я-то не маю голоса?
– ничуть не обиделся Здыбенко, - Та я у нас в фольварке в церкви, в приходской, був дило, пел. А тут скушно очень.
– Вот вернешься в родной фольварк, тогда и попоешь. А сейчас слушай, шо тебе пан урядник говорит, дубина стоеросовая.
– А мне пан урядник ничего и не сказал пока. Пан урядник, можно петь или не можно?
– Не можно, в разведке-то. Хотя нет, Тарас, ты пой, - только так, шоб я тебя не слухал.
– Як так?
– А так, що если я тебя не прослухаю, то мабуть и диверсанты не прослухают.
– Дякую, пане! Ну, вот батько-Дадило, сам пан урядник мне дозволение дал, - довольно проворчал Здыбенко, почесал большой бульбообразный нос, и продолжил петь, - надо признать, весьма мелодично, так что и впрямь верилось насчет церковного хора:
Бо черкаска слава
Кровю полита,
Счена мечами,
Рубана шаблями,
Ще й сльозами вмита.
Бо черкаска доля,
Як у пол рута -
Счена дощами,
Хрещена громами,
Ще й втрами гнута.
Наливаймо, браття,
Поки ще сили,
Поки до схд сонця,
Поки до походу
Сурми не сурмили.
Як лелечй клект,
Черкасова вдача -
Вигукнеться смхом,
Вигукнеться щирим,
А вдлунить плачем.
– Гарно мурлычешь, Тарас, - одобрил Дадило, - Запевалою возьмем.
– Ой эйе, бик якши...
– подал голос из соседнего секрета Кара-Хан, - Только точно всех диверсантов распугал. Теперь так и доложим, - гвардии капрал Тарас Здыбенко, бэзнен матур малайка, демаскировал позицию своим неотразимым вокалом... Пан урядник, а бу нэрсэ, к юго-востоку, между теми соснами?
Гжегож прильнул к биноклю, и несколько секунд всматривался в указанном направлении.
– Кажись, зарево. Вахмистр, у нас там что - лесорубы?
Дадило вскользь глянул на карту.
– Верно, они, пан. Шесть бараков, контора, мужики, бабы, детишки, и дюжина жовниров этих лапотных. Верно, це ... як бы мовыты... Решили парубки с дивчинами через костры попрыгать, мабуть, пан урядник?
Гжегож еще раз глянул в окуляры бинокля, достал из кармана часы и покачал головой.
Время - полвторого ночи, какие костры уже тут? Зарево яркое, неровное. Однако, надо что-то предпринимать... На раздумья у Гжегожа ушло не больше десяти секунд. Ситуация в провинции была куда как неспокойной. Уже вторую неделю боевая тревога и черезвычайка, бои в горах, причем непонятно с каким итогом, до сих пор неясна численность заброшенных в провинцию террористов и, если подумать, их намеренья тоже... Зато много погибших. Один завод, сожженный с рабочими заодно, чего стоит, - сколько себя Гжегож помнил, ничего похожего на память не приходило, даже Дунландское умиротворение не в счет. Тогда все кровавое безобразие за пределами собственно Дунланда ограничивалось несколькими взрывами не очень мощных бомб в людных местах...