Однако вышло так, что говорила только она. Хотя я ничего не имел против этого. Мне нравился ее голос и сконский выговор.

Мы были знакомы больше года. Когда-то Эва носила короткую стрижку, теперь ее темные волосы отросли почти до плеч.

Она хорошо смотрелась с короткими волосами, но и с длинными ничуть не хуже.

Она вообще здорово выглядела, я всегда так считал.

Эва хорошо разбиралась в рокабилли, и мы подолгу могли болтать о музыкальных группах и виниловых синглах.

Правда, сейчас, когда она рассказывала о курсах в Стокгольме, ее карие глаза горели от негодования. Но это не убавляло ей привлекательности.

– Представляешь, какая скука эти лекции об отмывании денег! Нас учили, как правильно читать выписки из банковских счетов и как можно проследить перемещение финансов из России в Швецию и дальше, в Швейцарию или страны Карибского бассейна…

– Но ведь это чертовски интересно, – не соглашался я.

– Чертовски… – передразнила она. – Вот только не для меня. Курс вела бывший криминальный инспектор. Сама она давно завязала с полицией и теперь занимается компьютерной безопасностью банков и всем таким… Ну и получает, конечно… – Эва вздохнула, – не то что мы, простые смертные.

Мы миновали автозаправочную станцию возле Сведалы, где в прошлом году так называемый экзекутор подцепил одну из своих жертв. Это была молодая женщина, которую он высек и задушил, а мне потом прислал в конверте ее сережку. Ее тело нашли в машине на долгосрочной парковке аэропорта Мальмё.

Когда Эва остановилась перевести дыхание, я воспользовался моментом и рассказал ей о девочке из леса.

– И где она сейчас? – спросила Эва, когда я закончил.

– У Арне в Андерслёве.

– Пусть пока там и остается, – кивнула она. – Я наведу справки у одной коллеги из Хельсингборга. Они мне там кое-чем обязаны… – Некоторое время Эва молчала, как будто о чем-то думала. – И ты не знаешь, кто эта девочка? – наконец спросила она.

– Я видел ее всего несколько раз в прошлом году. Она проявляла интерес к нашей компании, но как будто чего-то боялась. Один раз Арне даже удалось угостить ее чашкой кофе.

Эва рассмеялась:

– И ты не догадываешься, кто мог бы ее преследовать?

Я покачал головой:

– Один из них высокий, как каланча, другой низенький и толстый, как бочка.

– И ты видел их потом в городе?

– Да. Они накупили там спиртного и загрузили его в белый джип.

– Номера не знаешь?

– Нет. Но там стояло «RUS». Это все, что смог сказать мужчина, который видел их возле «Сюстембулагета».

– Значит, номер русский.

– Что?

– Они из России. «RUS» на номере означает «Россия».

Я никогда не краснею, так уж я устроен. Иначе залился бы краской, как рак.

Потому что иногда я бываю так недогадлив, что стыжусь самого себя.

И я еще втолковывал девочке по дороге про русские автомобили!

Я ничего не сказал в ответ на замечание Эвы, только кивнул:

– И его можно разыскать?

– Белый внедорожник из России? Не исключено. Я наведу справки.

– Ты голодна? – решил я сменить тему.

– Немного.

Мы наскоро перекусили в китайском ресторанчике «Кин-Лонг» в Мальмё, а потом я отвез Эву домой.

– Ну и что мне теперь делать? – спросил я ее, прощаясь.

– Подожди до утра. Завтра я делаю в группе доклад о том, что узнала на курсах. А потом свяжусь с Линн. Ее фамилия Сандберг, она работает в полиции Хельсингборга.

Когда я вернулся в Андерслёв, Арне и девочка уже поели. Пока они пили кофе на кухне, я листал газеты, которые купил в киоске в аэропорту Мальмё. Но там по-прежнему ничего не было о пропавшей девочке.

Местная пресса вот уже в который раз сообщала о краже дизельного топлива с фермы, свастике на дверях дома престарелых и случаях насилия над женщинами. Наверное, то, что насильники ставятся в один ряд с воришками, можно считать приметой нашего времени.

Покончив с кофе, девочка уселась было ко мне на колени, но мы с Арне отправили ее принимать душ. Я помню, что в ванной шумела вода, когда я открыл местное приложение к газете, в которой когда-то работал сам. И первое, что я увидел, был белый джип.

Тот самый, в этом у меня не возникло никаких сомнений.

В статье сообщалось о каком-то известном миллионере, который переехал жить в Мёлле, но он интересовал меня меньше всего. На фотографии спиной к поселку стоял мужчина, а чуть выше по улице, возле отеля «Кюллаберг», припарковался белый внедорожник с тонированными стеклами. Номера я не видел, его заслонял перегородивший дорогу мотоцикл. Но тип, который курил возле джипа, и был тот самый толстяк, который со своим долговязым напарником преследовал мою ночную гостью.