Авторы, а также писатели и литераторы, во многом подобны художникам. Наш принадлежит к любителям делать наброски карандашом.

Меж тем, время размышлять и философствовать за кулисами подошло к концу. Мой выход. Не надо аплодисментов. Чего уж там.

***

Карета остановилась напротив входа в ресторан. Эдуард расплатился и даже кое-что добавил сверх, по-прежнему демонстрируя благородство происхождения. Монеты упали на подставленную кучером ладонь, загрубевшие от вожжей и кнута пальцы схватили их и сжали.

Молодой человек подошел ко входу в ресторан. Оттуда доносился голос подающей надежды шансонье, перекрывая гул разговора и звон бокалов. Именно такой атмосферы Эдуард и ожидал. Он хотел уже толкнуть дверь, но, задумавшись, не заметил, что его опередил господин в дорогом на вид плаще и эффектной шляпе. Поэтому толчок пришелся прямо в спину незнакомца. Кровь прилила к лицу молодого человека, окатив жгучим чувством стыда.

– Покорнейше прошу простить меня, - смиренным тоном произнес он.
– Ради Бога и хозяйки этого вечера, на который вы и я приглашены, давайте забудем об этом незначительном инциденте. Я задумался и, признаюсь честно, не заметил, что вы стоите впереди меня. Моё имя - Эдуард де Карро. И, чтобы загладить вину, я согласен угостить вас чем-нибудь.

– Не волнуйтесь. Ничего страшного не произошло.

Господин развернулся, но ещё до этого, по голосу, Эдуард понял, что перед ним ровесник. Странная печать грусти отчетливо выделялась на этом красивом, хоть и чуть полноватом лице.

– Меня зовут Франк Мойе. Я - художник. Вы, я так понимаю, здесь первый раз? О, не смотрите на меня так. Просто иначе вы бы знали, что мадам Флорентини оплачивает угощение и спиртное. Многие из обнищавших финансами, но не духом, ждут этого вечера, чтобы наконец-то почувствовать себя на празднике.

Голос у Франка был чуть резковат, словно он хотел закричать, но постоянно сдерживал себя.

– Мне ли не знать, - охотно отозвался Эдуард.
– Я посвятил себя писательскому делу, но чтобы сводить концы с концами мне приходится работать корректором в 'Огнях Парижа'.

– Это наверное ужасно для человека дворянского происхождения.

– Увы.

– Но всё не так страшно. Вы ежедневно исправляете чужие ошибки, чтобы не наделать своих. Как продвигается писательское дело?

– Я закончил первую книгу.

– Прелестно! Не дадите ли почитать?

– Вообще-то, я собираюсь попытаться пристроить её в издательство или какому-нибудь критику. А экземпляр, к сожалению, у меня пока один.

– Ничего, я подожду, - Франк улыбнулся.
– Теперь у меня есть повод желать вам получить признание как можно быстрей. Иначе я так никогда и не доберусь до неё.

К ним подошел седовласый господин с тростью и напомнил, что внутри намного интересней, чем на пороге.

– Впрочем, если молодые люди решили поговорить наедине, то не могли бы они пропустить меня?
– поинтересовался он.

Естественно, что они так и сделали и тут же, сконфуженно переглянувшись, расхохотались и последовали за месье. Подобные случаи нередко сближают юношей, и этот не стал исключением. Внутрь они вошли если не друзьями, то приятелями уж точно.

Запахи лучших духов из тех, на которые хватило денег, перемешивались с ароматами изысканных закусок. Официанты сновали тут и там, вышколенные настолько, что разговоры об искусстве не прерывались мирскими проблемами вроде поисков стакана с вином или проклятьями в адрес того, кто забрал последнюю тарелку с устрицами.

Однако прежде чем полностью погрузиться внутрь этого празднества души и тела, приятели засвидетельствовали своё почтение хозяйке вечера.

Мадам Флорентини расположилась неподалеку от входа, встречая гостей. Она знала в лицо всех и находила для каждого пару слов.

В черном платье, с сигаретой в длинном мундштуке она выглядела вульгарно и одновременно с тем - вот, что называется умение держать себя - кроткой и пугливой женщиной, которую обстоятельства вынуждают одеваться в подобном духе.

– О, месье Эдуард, как ваша книга?

– Увы, всё так же. Если бы у книг качество зависело от лет выдержки, то она определенно прибавила бы в цене.

– Месье шутит?

– Чувство юмора воспитывается в нашей семье веками.

– Значит вы ещё на пути к совершенству?
– переспросила мадам.

– Туше, - Эдуард поднял руки.

– А вы, Франк, мой мальчик, уже нашли свою музу?
– она перевела взгляд на Мойе.

– Пока я всё ещё в поисках.

– Эдуард, вам уже успели поведать эту трагическую историю?