Тем временем в ризнице Сальетти наполнил бронзовый кубок, а Гримпоу стал листать книгу под названием «Учебник Божественных ремесел», написанную братом Гильермо Дурандо, но не нашел в ней ничего интересного. Оба размышляли над разгадкой тайны крипты. Надпись могла обозначать что угодно, но ее можно было толковать дословно — и тогда следовало отправляться на поиски долины солнца.

— Мой камень! — вдруг воскликнул Гримпоу. — Может, он нам поможет?!

Когда они снова выглянули из ризницы, выяснилось, что церковь опустела. Аромат ладана витал в воздухе, мерцали зажженные у алтаря свечи. Священника нигде не было видно, и молодые люди взяли канделябр, зажгли свечи, чтобы освещать себе дорогу в мрачные глубины крипты, и вновь спустились вниз, спрашивая себя, какая новая загадка их ожидает, если вдруг, проведя камнем Гримпоу по надписи, они найдут секрет мудрецов.

Подойдя к надписи, вырезанной на центральном круге крипты, Гримпоу вытащил камень из льняного мешочка, висевшего у него на шее, наклонился, практически встав на колени, и поднес камень к знакам на полу. Загадочный камень немедленно покраснел и стал похож на горячий уголек. Юноша осторожно провел камнем по надписи, и знаки, вырезанные в круге, сделались ярко-красного цвета, очень насыщенного, словно углубления в камне заполнились пламенем.

Однако больше ничего не происходило.

— И что теперь? — взволнованно спросил Сальетти, надеявшийся, что их камень и есть единственный в своем роде философский камень, мистический и истинный lapis philosophorum, принадлежащий мудрецам, ключ к загадкам вселенной.

— Не знаю. Понятия не имею, что нам делать.

— Возможно, наш философский камень вовсе не ключ к тайнам, — грустно заключил Сальетти.

— А что если камнем нужно провести не только по надписи? — внезапно осенило Гримпоу.

Он инстинктивно поднял взгляд на свод потолка и заметил в центре место схождения нервюр.

— Уроборос!

Знак, изображавший кусающую себя за хвост змею, такой же, что и на золотой печати и на письме, которые нес погибший в горах рыцарь, был вырезан на своде крипты, а они и не догадывались об этом.

— Дай мне камень, я проведу по знаку, просто вытянув руку, — предложил оживившийся Сальетти.

Но когда они провели камнем по знаку, ничего опять не произошло.

— Дай я попробую, — предложил Гримпоу, взяв камень из рук Сальетти.

И едва он поднес камень к знаку Уробороса, в центре свода крипты появился похожий на небесный огонь луч света, упавший на надпись. Они услышали треск и, обернувшись, увидели, что крышка одного из саркофагов сдвинулась, открыв темный проем, будто распахнулись врата преисподней.

— Ясно, что этот камень или, если угодно, lapis philosophorum мудрецов, выбрал тебя, — заключил Сальетти.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Гримпоу.

— Что только в твоих руках он проявляет свою магическую сущность. Ты ему нужен, чтобы он мог действовать, и очевидно, что камень сам выбирает своего обладателя, — высокопарно высказался Сальетти.

— А если бы его нашел кто-нибудь другой? — спросил Гримпоу.

— Полагаю, этот другой нашел бы всего лишь не имеющий никакой ценности красноватый камень.

Тогда Гримпоу принялся вспоминать слово за словом, что говорил брат Ринальдо в потайной комнате библиотеки аббатства Бринкдум, а именно: «Избранный отличается рвением к учебе и получению новых знаний, что является его внутренней силой, способной открыть реальное устройство мира, чтобы он мог собрать все звенья одной цепи мудрости, выходящей за пределы человечества, что приведет его к разгадке секрета мудрецов. Это чудесное сокровище, которое покуда никому не удалось увидеть и чьи двери для многих закрыты, доступно лишь тем, кто ищет его согласно правильным знакам и путям».

— Ты полагаешь… Думаешь, здесь может находиться секрет мудрецов? — запинаясь, выговорил Гримпоу.

— Пока не заглянем внутрь, мы этого не узнаем, — сказал Сальетти и, осветив канделябром открытый саркофаг, просунул голову в черную дыру.

— Что ты видишь?

— Здесь нет ни единой косточки, — ответил Сальетти, ощупывая стенки саркофага руками. — Нет, погоди-ка, тут, похоже, что-то есть.

— Что там? Ну говори же! — умирая от нетерпения, выспрашивал Гримпоу.

— Это всего лишь какой-то старый манускрипт, — ответил Сальетти без всякого восторга, передавая Гримпоу древнюю книгу, покрытую пылью.

Юноша подул на обложку, и густое облако сероватой пыли взметнулось в воздух. Затем он протер старый манускрипт рукавом камзола, и золотая обложка засверкала с магической силой. Эта книга была необыкновенно красива. Она была переплетена в кожу, а застежка и подпорки выполнены из золота. Посередине был нарисован Уроборос, кусающая себя за хвост змея, а над ней шло название уже знакомыми Гримпоу иероглифами. Этот Уроборос был точно таким же, как на золотой печати и в письме погибшего в горах рыцаря, и ничем не отличался от знака, по которому юноша провел ключом к загадкам, чтобы открыть саркофаг.