Мама снова села с ним рядом. Они всегда были не разлей вода, лучшие друзья и партнёры.

Их подделки знаменитых картин висели на всех доступных стенах. — Севастьянов тебя ударил, горошинка? — Он свирепо прищурил голубые глаза. — Я его убью, если он только посмел…

— Нет! Не ударил. Он совсем не такой.

— В этом я с ней согласен, — сказал Пит. — Он, может, и собирался прокатить меня мордой по асфальту, но женщину никогда бы не тронул.

Наши сдвоенные усилия на этот счёт смогли папу утихомирить.

Кэрин склонила голову на бок. — Похоже, Севастьянов тебя напугал.

Да!

— Немножко. Но не конкретно он сам. — Я нахмурилась. — Лишь частично он. — Все вокруг по-прежнему ждали объяснений. — Мне просто не нравится, какой я становлюсь рядом с ним.

— Он позвонит, — сказала Кэрин. — Поверь мне.

Поверь мне? Все хихикнули.

Эл задумчиво произнёс: — Значит, теперь мы ждём звонка.

— Хватит задерживать дыхание, иначе задохнётесь. Я кинула сумку на диван и потащила корзину в прачечную. Каждое воскресенье я стирала здесь свои вещи. Каждое воскресенье мама специально для меня, загодя, освобождала стиральную и сушильную машины.

Запустив стирку, я вернулась к остальным. Перегнувшись через край манежа, я чмокнула нашего красавца в макушку. Кэш заморгал зелёными глазками и потянулся ко мне своими пухлыми ручками, отчего я сразу же растаяла. Подхватив его на руки, я опустилась на любимое место на диване.

Любовь в моём сердце к этому маленькому человечку просто оглушала. — Ты становишься таким большим! Строго между нами, тебе лучше завязывать с пивом и острыми крылышками, малыш.

Хлопанье ресницами и агуканье.

По тому, как я вела себя с ним, можно было подумать, что я и сама хочу детей. В принципе я морально готовилась забеременеть от Бретта, но не планировала ещё ничего конкретно.

Кэш снова заагукал, демонстрируя свой первый зуб. С такими глазами и такими тёмно-каштановыми волосами он вырастет полной копией своего отца.

Пятнадцать месяцев назад Кэрин случайно забеременела от невероятно богатого топ-менеджера. Когда она всё ему рассказала, тот обвинил её в том, что она сделала это намеренно, и разорвал отношения. Только она действительно его любила. В тот раз не было никакого розыгрыша.

Фамилия у него была Уолкер.

Очень подходящая.

После рождения ребёнка Уолкер, ни слова не говоря, начал посылать ежемесячные чеки. Ну, они и назвала ребёнка Кэшем. Нам всем казалось, что это очень смешно.

Если не шутить, когда тебя обрюхатили и бросили, то когда же ещё это делать?

Мы подумывали, не начать ли ежемесячно платить Уолкеру взносы за пользование его спермой. Когда вернёмся к прежней жизни, погасив долг. Кстати говоря…

— Посылка конгрессмену уже отослана? — спросила я Бенжи.

— Ага. Сейчас он как раз смотрит видео внезапно отличного качества и проклинает себя. За удовольствия надо платить.

В сопроводительном письме мы требовали полного подчинения, в противном случае угрожали отправить улики во все главные СМИ страны (правда). И предупреждали, что если шантажируемый начнёт откалывать фокусы, группа Анонимус внесёт его в свой список нечистоплотных людей, подлежащих финансовому уничтожению (враньё).

Хотя Бенжи свою работу выполнял безупречно, его талант художника никак не использовался в аферах. Ещё с подросткового возраста он хотел стать фотографом дикой природы, и сейчас уделял этому занятию всё свободное время. Пока оно у нас ещё было…

Когда из моей сумки раздался звук смс, все смолкли. Бенжи забрал у меня Кэша. — Прочти смс, Вайс.

Вытаскивая телефон, я вдруг занервничала, не зная, на что надеяться. Взглянула на экран.

— Письмо от Бретта.

Послышались стоны.

— Непреклонный Бретти, — пробормотал Пит.

— Правильный Бретти, — подхватил Бенжи.

Я закатила глаза.

— Вы, ребята, даже не осознаёте всей иронии, называя Бретта непреклонным и правильным. Ни тем, ни другим он не являлся. — Они его невзлюбили за то, что он был простым законопослушным Маглом, неспособным понять наш стиль жизни. В те несколько раз, когда я приводила Бретта на семейные сборища, присутствие лоха наводило на всех паранойю и тоску.

Я давно подозревала, что тогда с Бреттом всё было подстроено, лишь бы от него избавиться. Девушка, с которой я его застукала, была невообразимо сексуальной, профессиональной стриптизёршей. Бретт даже не знал её фамилии. Как она вообще оказалась на нашей вечеринке? Чутьё мошенника подсказывало, что здесь было что-то не так.

Но раз я никого не поймала за руку, то решила об этом забыть. Наверное, это была такая самозащита для эго — построить теорию заговора.

— Парню стоит отдать должное, — сказал папа. — Год прошёл, а он всё не сдаётся.