От размышлений меня оторвал голос адмирала:

– Истребители к бою!

«Хорошо, что я в своей броне и шлеме, - подумалось мне, - А то позору было бы… Командующий задумался и просрал начало боя!»

Мандалорцы показали себя во всей красе, доступной этим суровым людям. Грация их боевых навыков, хищная, выверенная, четкая и циничная, завораживала. Маневры истребителей, их синхронность и слаженность… Как же это красиво!

За считанные секунды, истребительная группировка мандалорцев расправилась с большей частью машин противника. Да и не мудрено это – при трехкратном численном перевесе!

После отступления авиагрупп началась артиллерийская дуэль. Фактически, противники, если говорить о столкновении один на один, пытались успеть продавить щиты противника раньше, чем сядут собственные. Далее обстрел превращался в бойню. Любое попадание в корпус наносило нешуточные повреждения, высасывая из пробитых отсеков воздух, нарушая целостность систем и создавая от коротких замыканий пожары в ещё целых отсеках.

Если у кораблей были ракеты или торпеды, то ситуация осложнялось. При наличии подобного вооружения приходилось задействовать ещё и зенитные турели и истребители, если таковые ещё были в строю.

В нашем случае, ситуация для республиканцев была аховая. Помимо численного перевеса, имелся и технический. Мандалорские дредноуты несли ещё и ракетные комплексы, что означало только одно – и без того призрачные шанса республиканцев покинуть эту систему живыми, стремительно превращались в мифологические.

За считанные секунды огневого контакта, ракеты смогли уменьшить количество дефлекторов на треть, что привело к быстрому падению щитов. Почти сразу же, корпус «Обливиона» покрылся грибками взрывов, дырами пробоин, через которые атмосфера покидала республиканский корабль, превращаясь в кристаллики льда.

Ещё через несколько минут дредноут перестал отстреливаться. Двигатели судна выключились, а на наши системы связи начал поступать сигнал вызова. Адмирал покосился на меня, но, не увидев реакции, приказал:

– Продолжить обстрел.

В принципе, можно было их взять в плен и допросить, однако, смысла в этом не было. Сенатор Антиллес мне рассказал достаточно. Да и не только рассказал. Память сенатора хранила много секретов его дома в частности и сената в целом.

Я не горел желанием влезать во все это болото, коим являлась Республика. Прекрасно осознавая всю суть этих выродков, засевших на трибунах, и силу бюрократии и коррупции, я не питал на счет результатов моего вмешательства. Да и каким оно может быть? Я не зубр под ковёрной интриги. Максимум на что меня хватает – воспользоваться ситуацией и направить следы в сторону моего противника. Но воспользоваться плодами сего трюка выходит не часто.

Посмотрев на экран, я хмыкнул… Республиканцы… На борту этого корабля куда больше пользы приносят трандошане. Эти рептилоиды являются умелыми бойцами, в чем-то похожими на мандалорцев. Разве что менее умные. Но именно офицеры-трандошане, служащие на этих дредноутах, стреляли по моей эскадрильи возле Коррибана. Опытные, участвовавшие в рейдах против пиратов, с их маленькими юркими судёнышками, против которых бесполезны орудия крупного калибра, малоподвижные в силу своих конструктивных особенностей. Именно благодаря их стараниям и произвели фокусировку лучей турболазеров, из под потока которых «Белая Звезда» ушла в самый последний момент за счёт одного лишь неожиданного ускорения.

В какой-то момент из ангаров «Обливиона» вылетел одинокий истребитель – Дельта-7 «эфирная Фея». На его борту яркой звездой горел чей-то Дар.

– Адмирал! Захватите истребитель лучом. Там джедай! Я очень хочу с ним пообщаться лично!

– Как прикажете, лорд Брин! – поклонился мне Кирсан.

Не особо обращая внимание на подобные фортели, я быстрыми шагами направился к лифту. Уж очень мне не терпелось лично встретить джедая и лишить его головы.

В ангаре царила суматоха. Мандалорцы занимали огневые позиции и примерялись какого с них стрелять по подвижной цели. Некоторые засели за пультами управления, желая использовать технические возможности ангара по максимуму.

Когда истребитель, удерживаемый силовым лучом корабля, сел, прижатый к полу, я направился к нему. Сейчас мой внешний вид существенно отличался от обыденного. Готовясь к операции я специально решил использовать ситхские традиции. Во-первых, сейчас на мне была не привычная и давняя броня собранная ещё под конец нахождения в ордене, а куда более новая и удобная. Её сегментарная конструкция, дающая довольно большую свободу, идеально подходила к моей задумке.

Во-вторых, кроме брони имелись накидка, открытая спереди и без рукавов. Она одевалась под набор нагрудников и наплечников, удерживаясь на талии с помощью пояса. Дополнительно к ней на печах имелись крепления для застёжек плаща. Все вместе это создавало классический ситхский стиль, использовавшийся ими многие тысячи лет назад.

На моей голове был закрытый шлем, позволяющий не только избежать узнавания или травм, но и находиться в безвоздушном пространстве ровно столько, насколько хватит запаса кислорода в трех небольших баллонах, расположенных в броне на спине.

Когда истребитель джедая, с грохотом и звоном, рухнул на металлические плиты ангара, я активировал световой меч. Все тот же, с черной рукоятью и дымчатым клинком. В ответ, из кабины вылетела бойкая девица, если судить по фигуре, одетая в летный костюм. Активировав свой клинок эта особа бросилась на меня, что-то нечленораздельно крича и срываясь на визг.