Она проводила меня без лая до самых ворот, в благодарность за молчание я ей

бросила еще кусок..

Я свободно прошла через незапертые сломанные ворота, поставила канистру у входной

двери и медленно обогнула дом. Свет горел только в одной задней комнате. Я

осторожно заглянула. в маленькое окно..

. Через редкую ситцевую занавеску было видно толстую цыганку в синей юбке, она

укладывала многочисленные одинаковые пакеты с белым содержимым в коробку.

Комната выглядела как обычная деревенская, на стенах ковры, полированный стол, старомодный сервант. Вдруг цыганка подняла голову и посмотрела прямо на меня..

Я отпрянула от окна. Она меня не могла увидеть через занавеску, но видимо что то

услышала. Согнувшись, я продолжала красться, надеясь найти дверь на задний двор, как это часто бывает в деревенских домах. Но, дверь отсутствовала, и обойдя дом, я

вернулась к входной. Послушала, все было тихо..

Осторожно подергав дверь, я просунула нож, подцепила ножом щеколду и зашла в

темный коридор. Половицы предательски скрипнули. Черт, надо действовать быстро.

Я распахнула дверь, из под которой пробивался свет и бросилась на толстую цыганку.

От неожиданной атаки, та свалилась мешком под мной..

– Где девочка? спросила я ее. .

– Девочка? Какая девочка? зaвизжала она и обхватила мою шею, пытаясь сдавить. Я

ударила ее рукоятью ножа в скулу. Она взвизгнула:.

– Ай! Не бей! .

Я кольнула ее лезвием в щеку..

– Где девочка?.

– Какая девочка?!.

Я кольнула сильней..

– Василий знает вскрикнула цыганка. .

– Где его найти?.

– На пятачке торгует. Он тебя убьет!.

И вдруг заорала какие то слова на своем языке во весь голос..

Я ударила ее рукоятью вновь уже изо всех сил и по голове, она замолчала и обмякла..

Послышалось шуршание, старая цыганка в розовой ночной рубашке показалась в

проеме с макаровым в морщинистой руке. Я упала на ковер, перекатилась и пулей

вынесло стекло в серванте. .

Лежа, с пола метнула нож в старуху, он попал ей точно под сердце. И та свалилась

бесформенной розовой грудой. .

По ковру расползались красные пятна и густой запах крови повис в комнате. Меня

затошнило, и хотелось убежать, но я сжав зубы, выдернула свой нож, обтерла об

розовую рубашку убитой старухи, и вышла из дома за канистрой..

Вокруг по прежнему стояла тишина, никто в поселке так и не услышал шума,

возможно благодаря увешанными коврами стенам..

Я принесла и открыла канистру, щедро наплескала на дверь, полила мебель, ковры, На

кухне нашла трехлитровую бутыль подсолнечного масла,и тщательно промочила

одежду, найденные полотенца, бросая их тут же на полу. Закончив обливать, я

открыла дверь настежь, смяла газету, чиркнула зажигалкой и бросила в груду

промасленных тряпок в коридоре. Взметнулся ослепительный столб огня, я рванула, что было силы прочь из дома к лесопосадке. .

Завела машину и не включая свет, тихо выехала из за кустов на дорогу. Через

зеркало мне было видно зарево бушующего пожара, а поднявшийся ветер

определенно стал моим помощником. Дорога оказалась пустынной, я включила фары и

поехала в Нижнеярск. .

.Мое сознание фиксировало все, но не было ни единой эмоции после убийства. Ни

радости ни сожаления о погибших, только упадок сил и страшная усталость..

Руки мои и одежда все пропахло бензином и ммне очень хотелось переодеться, а лучше

принять душ. Но будем обходиться тем что есть. Неподалеку от остановки Лесной

транспорт я припарковалась в ближайшем дворе между двумя микроавтобусами,

обтерла руки и лицо влажными салфетками, перелезла на заднее сиденье, с головой

укрылась дедовым пледом и крепко уснула. .

Разбудили меня громкие голоса совсем рядом, я высунулась из под пледа и увидела в

сером утреннем окне, толстый зад обтянутый синими джинсами водителя, который лез

в этот момент в микроавтобус..

Нижнеярцы встречали новое утро, выходили из дома и спешили с мрачным видом кто

к своему транспорту, кто на остановку.Мне нужно было срочно сделать много дел, от

естественных надобностей, до поесть. Дикий голод мучил меня с момента

пробуждения..

.Дождавшись когда стало тихо, я вылезла из машины и отправилась в ближайшие кусты.

Оттуда прямо в лес, никем не замеченнная к моему единственному теперь убежищу.