Шрифт:
– За водой… – пробормотала Валентина. – Три тысячи лет до появления водопровода! Охренеть, куда я влетела! Похоже, они даже колеса еще не изобрели! Ни одной телеги вокруг…
Мысли ведьмы снова вернулись к возвращению домой, в двадцать первый век. Она по-прежнему была уверена, что сможет остановить жизнь, а потом вернуть ее снова, превратить тридцать веков в стремительное мгновение сна.
Со смертью Валя обращаться умела. Но вот тело… Надежно спрятать тело на несколько тысячелетий и вправду казалось совершенно неразрешимой задачей.
Самая простая идея – выкопать яму поглубже, обложить камнями, чтобы не обвалилась, да и залечь в вековой сон – разбивалась воспоминаниями о том, что где-то здесь уже через десять-пятнадцать веков начнут рыть канавы, еще веков через десять начнут строить водохранилища, целые рукотворные моря! Город будет расти и перестраиваться, в нем станут рыть рвы, колодцы и канализацию, прокладывать метро и сооружать подземные паркинги…
Гопник прав: перспектива очнуться в запаснике музея археологии, мелко разделанной на пробы для анализа возраста и содержимого, или проснуться под водой на глубине нескольких метров – для спрятанной от людей мумии более чем реальна, как склеп ни закапывай и как его ни укрепляй. Дождаться будущего, оставаясь во плоти, пожалуй, более безопасно.
Вот только ожидание в три тысячи лет… К двадцать первому веку и Гену, и Самуила она, скорее всего, позабудет начисто.
Валентина снова выругалась себе под нос и не спеша вошла обратно в город.
Аборигены работали: чистили сеном шкуры лосей и кололи длинные, девушке по пояс, чурбаки, отсыпали ямы песком, крепили калитку к сарайке, месили глину, шлифовали доски – суетились, перекрикивались, хохотали над шутками, даже не подозревая, в каком убожестве пребывают. Ни Интернета, ни музыки, ни тракторов, ни машин, ни даже электричества! Все вручную, все на своем горбу, все в тесноте, поту и грязи.
Особенно своей странностью бросались в глаза женщины. Все они носили сверкающие височные кольца, свисающие с опоясывающих лоб плетеных полосок. Кольца были серебряными, перламутровыми, янтарными, нефритовыми и малахитовыми, из резной кости и даже деревянные с какими-то рунами, размером от пятирублевой полоски и до десертного блюдца. А вот серьги и кольца Валя ни у кого не заметила. Хотя, возможно, скромные украшения терялись на фоне главного сокровища. Ведь сережки или перстенек размером с блюдце не сделаешь.
В мире здешних славян гостья из будущего ощущала еще какую-то странность. В нем не хватало чего-то мелкого, малозаметного, но настолько привычного, что Валентина сжилась с этим, пропуская мимо сознания. И только увидев, как одноногий старик с пышной седой шевелюрой и такой же густой, похожей на облако бородой, деловито вырезает ковшик, выбирая черпак овальной кремневой пластиной, она сообразила:
– Железо!
Вокруг нигде не имелось ничего железного – никаких инструментов, никаких приспособлений или просто вещей. Двери вместо петель ставились на торчащие с краю створки подпятники, ножи были из каменных пластин, вклеенных в деревянные или роговые рукояти, каменными были долота ложкорезов и скребки плотников. Бадьи на коромыслах висели не на железных дугах, а на веревках, а их дощатые бока стягивали не железные кольца, а полоски широкой кожи. Вместо рубанков бочкари пользовались досками с наклеенным на них белым крупнозернистым песком – этакими огромными напильниками, – топоры и молотки у многих мастеров были из гранита. Бревна же плотники раскалывали и вовсе деревянными клиньями.
И все это славян ни капельки не смущало! Работали так, словно все в порядке, словно так все и должно быть.
Даже стража на воротах стояла, грозно держа копья с обсидиановыми наконечниками, а вместо мечей у них на поясах висели палицы с навершием из крупных окатанных речных голышей.
– Едрит-мадрит! – выдохнула Валентина. – Я в неолите!
Пустышка
На завтрак Викентий не пришел, и трапеза прошла на удивление тихо. Валя продолжала мысленно искать лазейку в будущее и в собеседниках не нуждалась. Ее сотоварищи тоже пребывали погруженными в собственные мысли.
– Матвей, не пропадай никуда сегодня, – закончив завтракать первой, поднялась из-за стола Света. – Великая Макошь ближе к полудню девушек пришлет, жену себе выберешь.
– Да я вроде никуда и не собирался… – обсасывая птичьи косточки, ответил молодой человек. И лишь через несколько мгновений, когда девочка-припевочка уже выходила из комнаты, сообразил, о чем ему сообщили: – Стой! Какую еще жену?!
– Викентий отказался, ты нет, – чуть задержалась в дверях Светлана. – Посему богиня Вологды подготовила все для твоей свадьбы.
– Но я просто промолчал! – растерялся Матвей, однако створка уже закрылась.
– Молчание знак согласия! – заржала ведьма над столь лихим поворотом сюжета. – Ну, студент, ты и попал! Теперь не отвертишься. Не то богиня Макошь обидится и превратит тебя в жабу. Сказку про Василису Премудрую помнишь? Она будет про тебя!
– Чтоб его! – Парень растерянно плюхнулся обратно на лавку и потянулся за еще одним окорочком дичи.
– У тебя даже аппетит не пропал? – разочаровалась Валя.