Да, да, не удивляйтесь! Ведь вы, ребята, знаете, что все приметы и поверья придумали суеверные первобытные люди, которые боялись злых и почитали добрых духов. Так и Лида. Направляясь по дороге в школу, она тоже твердит пустые и бессмысленные наговоры и заклинания, с какими ходили на охоту первобытные люди в глухие времена древности.

А может быть, Лида не одинока. Может быть, на другом конце города с опаской пробирается в школу другая девочка, такая же, как Лида. И она тоже шепчет нелепые слова наговора и суеверно улыбается всем легковым машинам.

Может ли это быть?

Жили-были на даче в посёлке Толмачёво три друга: Пашка, Виктор и Гошка. Ребята разные, несходные по характеру, однако ничего — дружили.

Пашка был заводилой всех игр и развлечений. Парнишка бедовый, увлекающийся и беспокойный. Минуты на месте не усидит и ребят за собой тянет: то в дальний поход на поиски каких-то только ему известных глиняных пещер, то на футбольное поле, а случалось, и в чужой сад, на промысел за малиной да крыжовником.

Виктор, наоборот, отличался малоподвижностью. Паренёк был с ленцой, тяжёл на подъём и маленько трусоват.

Что касается третьего друга, Гошки, то его иначе и не звали с некоторых пор, как «хитрый ёжик». Во-первых, потому, что у него всегда волосы коротко острижены — ёжиком; а во-вторых, за хитрость. Вот о ней-то и пойдёт рассказ…

Места под Лугой очень красивые. Леса кругом. А главное — река. Она здесь глубока, судоходна, и рыба в ней всякая водится.

Ребята, разумеется, любили порыбачить. Да только какая рыбалка без лодки — не серьёзное дело!

Вот Пашка однажды и говорит:

— Что мы, как дошкольники, всё с берега уклейку ловим! Курам на смех! Неинтересно же! Достать бы какой ни на есть дрянной челночишко — и айда спозаранку на рассвете… А? Вот здорово!

— Здорово-то здорово, — замечает нехотя Виктор, позёвывая от скуки и болтая в воде босыми ногами. — А только челнока нам никто не даст и шлюпку на лодочной станции без паспорта не получишь.

— Ого! Сказал! — уже горячится Пашка. — Я достану. У сторожа пристани, дяди Коли, возьму. Он даст. Идём сейчас просить. Айда!

Виктор знает, что спорить с Пашкой, если ему в голову что взбрело, бесполезно: всё равно не отстанет. Поэтому он молча сматывает леску и выходит на берег. А Гошка — ни с места, словно и не слышит. Щурится от сверкающих в воде солнечных бликов и на поплавок поглядывает…

— Брось, Ёжик, давай! — торопит его Пашка.

— Я не поеду на лодке, — говорит Гошка. — Мне мама запрещает ездить без взрослых.

— А ну тебя! — пренебрежительно плюёт Пашка. — То папа, то мама! Ну и сиди тут, дёргай колюшек. А мы с Витькой плотвы, окуней наловим. Смотри, тебе ничего не дадим, слышишь?..

— И не надо! Я больше вас наловлю, если захочу.

— Где это? Не на рынке ли? — спрашивает насмешливо Пашка.

Он уже готов поиздеваться над другом, но, узнав, что Гошка собирается ловить рыбу с плота да с гонок, просто молча усмехается. «А что с ним говорить! Чудак этот Гошка! Будто он не видит, что с плота и с гонок ребята купаются, женщины целый день бельё полощут».

Но Гошку его усмешка не смущает.

— Я, — говорит, — вечером буду ловить на закате; секрет один знаю — хочу попробовать…

Друзья и слушать не стали. Отправились на пристань. Вскоре подъезжают в челноке к тому месту, где оставили друга. Смотрят, а Гошка на берегу камни да коряги приподнимает — червей ищет.

Помахали ему ребята руками: дескать, счастливо оставаться! — и отбыли на рыбалку.

Вернулись к обеду усталые, но довольные успехом: двух окуней поймали и трёх крупных плотичек. Хвастаются уловом да спрашивают с насмешкой:

— А у тебя, Ёжик, как дела?

— Я не сразу… — отвечает, ни чуточки не смущаясь, Гошка. — Мне подготовка нужна, дня три-четыре, а потом я целое ведро наловлю.

— Ну ладно! — смеётся Пашка. — Это ты своей бабушке рассказывай!

Тут он с Виктором пошептался насчёт того, как бы проучить Ежа-хвастуна, и говорит Гошке:

— Вот что, друг Ёжик: давай устроим спор-соревнование. Кто за пять дней больше рыбы наловит, тот выиграл и имеет право требовать от проигравшего что хочет. Идет?

— Ишь какие! Мало ли чего вы потребуете!

— А уж это наше дело. Ну что, струхнул, хвастунишка?

Гошка посопел носом, сосредоточенно потёр рукой ёжик рыжеватых волос и говорит: