— Задание же боевое, оперативное! Пойми ты! — говорил он взволнованно. — Кончим дело, тогда и отдохнём.

Перед полдником, когда все ребята отдыхали в своих спальнях, маляр и его подручный начали побелку потолка. Работал, собственно, вначале один Митя, а Сенька только стоял, позёвывая и придерживая стремянку, да время от времени, приняв от Мити кисть, нехотя и лениво обмакивал её в меловой раствор. Но, когда, покончив с потолком, Митя начал красить стенку, Сенька оживился. Он уже не зевал и, не отрываясь, с возрастающим интересом наблюдал за Митей. А смотреть и в самом деле, как говорится, было любо-дорого! Маленькая ловкая рука Мити быстро и, кажется, без всяких усилий вела кисть то вдоль, то поперёк стены, накладывая уверенные сочные мазки, потом энергично растирала их по стене и, наконец, легко и изящно, словно лаская стену, проводила сверху вниз ровный шлейф.

Сенька видел, что «мазила» работает ловко и умело. Не хотелось только это признать. Но оставаться равнодушным уже было невозможно. Сеньке прискучила однообразная никчёмная работа подручного: то краску помешай, то подлей в неё скипидару, то плесни чуток сиккативу, то опять помешай… и так без конца. Тоска! И вот Сенька стал приставать к Мите:

— Слушай, дай покрасить, а? Дай, я тебе говорю! Что, в самом деле! Я тоже могу… Вот так, понимаешь!..

Но Митя, не прекращая красить, спокойно уговаривал своего подручного:

— Погоди! Скоро эту полоску кончу, тогда и включим наш конвейер…

— Конвейер? Что за конвейер? — удивился Сенька.

— А вот увидишь… Я буду красить, а ты за моей рукой пойдёшь по пятам с макловицей — будешь набивать красочку…

Сенька, зная макловицу, уже вертел её в руках и так и сяк, пытаясь приноровиться к набивке.

— Сейчас, сейчас!.. Не лезь раньше времени, — отстранял его руку Митя.

Наконец Митя дошёл до подоконника и остановился. Затем взял в руки макловицу и показал Сеньке, как надо набивать ровными прямыми, одинаковой силы ударами, не смазывая краску, быстро, чётко и без пропусков.

Сенька оказался на редкость понятливым подмастерьем, и вскоре они уже успешно работали вместе. Правда, кое-где Мите пришлось потом подправлять, но уж ничего не поделаешь — опыт и сноровка приходят не сразу.

К вечеру, перед самым ужином, работа была кончена. Митя и Сенька, возбуждённые, вспотевшие, измазанные краской и мелом, пошли под душ отмываться. А когда все ребята улеглись спать, в изолятор пришла уборщица тётя Маша и навела на паркетном полу такой блеск, что пол засиял как зеркало.

На другой день ранёхонько утром появился санитарный инспектор. Он был явно удивлён тем, что увидел, но скрыл это от окружающих. Он охотно подписал акт, дав высокую оценку санитарному состоянию лагеря, и, уже прощаясь у калитки с завхозом, сказал ему:

— Где это вы, милейший, на скорую руку подцепили такого умельца-мастера? Изолятор сработан мастерски. Видна рука большого специалиста. На пятёрку с плюсом. Да-с!

— Понравилось! — удовлетворённо заметил завхоз и махнул рукой в сторону спортивной площадки, где Митя в этот момент догонял уходивший в аут мяч. Отсюда, издали, маленькая фигурка маляра казалась совсем миниатюрной.

— Вон наш умелец, — сказал с гордостью завхоз. — Полюбуйтесь! Наверное, не ожидали?

— Смеётесь, шутники… — ехидно подхихикнул инспектор. — Так я и поверил! У детишек до такой работы ещё нос не дорос. В город за мастером сгоняли. Не пойму только, как это вы успели? Прыть, признаюсь, удивительная. Ну что ж… Желаю здравствовать!

Вокруг изолятора всё время вертелись ребята. Они заглядывали в окна, пытались проникнуть внутрь помещения, всё осмотреть, а если не заметят, то и потрогать. Но завхоз предусмотрительно выставил надёжную охрану из ребят первого отряда.

Пришла и Татьяна Сергеевна. Всё осмотрела, любуясь. Удивлённо покачала головой, спросила:

— А где же главный мастер?

Митю позвали.

— Ну, я считаю, что ты просто настоящий молодец! — сказала она и ласково потрепала его по плечу. — Но только где же ты этому научился?

— А у меня папа маляр, — сказал Митя и достал из кармана спортивной курточки новенькую фотографию. — Вот посмотрите: отец в самом центре… Это бригада коммунистического труда. Они знаете где сняты? На лесах под плафоном театра оперы и балета. А сейчас отец в Москве. В самом Кремле работает. Ох, красота у них там, наверно, работка! Фасонная! — прибавил он и восхищённо прищёлкнул языком.

Татьяна Сергеевна перевела взгляд с фотографии на Митю. Большелобый и круглолицый, со светлыми, словно выгоревшими глазами и мягкой, чуть застенчивой улыбкой, он выжидательно поглядывал на Татьяну Сергеевну и, кажется, не сомневался в её одобрении.

— Весь в отца, — сказала Татьяна Сергеевна. — Точная копия.

И она крепко пожала его руку.

На другой день на доске объявлений появился красиво обрамлённый цветными рисунками приказ начальника лагеря с благодарностью Мите Кудрявцеву и Сене Горохову. А к вечеру в лагерь вернулся завхоз, который специально ездил в город, чтобы привезти назначенные в приказе премии. Они были вручены в торжественной обстановке на вечерней линейке. Трёхтомник Пушкина — мастеру и однотомник — подмастерью, с надписями: «За самоотверженный труд».