Это все должен уметь командир. И Сергеев владел этим искусством в совершенстве. Пройдя все ступени от младшего штурмана эсминца до командира крейсера, набив себе шишек в должностях старшего помощника малых, средних и больших кораблей, набирая по крупицам драгоценный опыт командира кораблей различных рангов, теперь, соединив воедино шишки и опыт прошедших походов, он священнодействовал на ГКП (главный командный пункт). Любое его решение, переданное на боевые посты посредством внутреней корабельной связи или с помощью машинного телеграфа, выполнялось мгновенно и беспрекословно. Это свидетельствовало о единодушии и сплоченности экипажа, высоком мастерстве всех категорий личного состава. Каждый знал свой маневр, передавая свои знания приборам и механизмам. Крейсер, капризно требовавший на базе удовлетворения у своих нянек-моряков до полного изнеможения, сейчас послушно повиновался любой команде, словно демонстрируя, что и капризное дитя может быть иногда ласковым и покорным.

Далеко за кормой остался Владивосток. Линия горизонта сливалась с небом. Крейсер, оставляя пенный след, могуче разрезая свинцовые волны, двигался вперед. Справа и слева (на траверзах правого и левого борта), по корме и по носу двигались корабли охранения, оберегая флагман от самых невероятных неожиданностей: внезапно могла налететь авиация противника – посты воздушной обстановки обшаривали лучами локаторов небо. Из глубины флагман в любой момент мог быть атакован подводной лодкой. Гидроакустики напряженно вслушивались в хаос звуков болтливого подводного мира, обязанные и способные выявить в нем характерные шумы винтов подводного пирата. Совершенно неожиданно корабли могли встретить отряд своих же собратьев, ставших на время учений врагами. Для того, чтобы неожиданностей не происходило, посты надводной обстановки обшаривали акваторию на сотни миль вокруг щупальцами радиолокационных сигналов.

Медленно, со скоростью экономичного хода, корабли шли к месту дуэли. Дипломатические уловки секундантов, пытающихся предотвратить кровавую стычку, безрезультатны. Сражение неминуемо, как судьба.

В район учений прибыли только к вечеру следующих суток. Однако информация, поступающая на флагман в виде коротких радиодонесений, рисовала гигантскую картину боев, идущих между передовыми отрядами различных родов сил флота.

– Цель воздушная... Групповая... Курсом на корабль... Пеленг... Дистанция... – разорвал напряженное ожидание доклад оператора РЛС.

Потенциальная энергия тысячи человек и механизмов начала подготовку к тому, чтобы превратиться в кинетическую энергию снарядов, полетящих через считанные минуты навстречу несущим смерть целям.

– Ракетопоиск...

– Командиру БЧ-2 принять целеуказание!..

– Цель сопровождаю...

Равнодушные хоботы орудий, послушные только автоматике стрельбовых станций, медленно поворачивают свои холодные жерла навстречу опасности. Лязгая челюстями, элеваторы поднимают тяжелые снаряды из недр сумрачных погребов. Коротко звякнув, орудийные замки намертво запирают в каналах ощетинившуюся мощь зарядов, готовых, воспламенившись, выплюнуть металл по точно установленной траектории.

– Залп!

Темп стрельбы нужно выдержать с точностью до долей секунд. Пропусков на орудиях быть не должно. Иначе – грош цена тем сотням литров пота, пролитых тысячами военморов на упорных ежедневных тренировках и учениях.

После тяжелых, глухих ударов главного калибра резкие оглушающие хлопки орудий калибром поменьше, звонкий отрывистый лай зенитных автоматов, шуршание очередей автоматических установок. Стена огня встает на пути идущих на верную смерть ракет-мишеней. Подводную лодку можно атаковать глубинными бомбами и торпедами. Авиацию – артиллерией или ракетами. Надводные корабли – всеми видами оружия сразу. Они наиболее уязвимы, поэтому должны уметь защищаться и от торпед, и от бомб, и от ракет, и от артиллерии. А это дается только тяжелейшим трудом и кровью военных моряков. Да будет благословенным и высокооплачиваемым их каторжный труд на благо защиты мирной тишины Земли.

Учения закончены. Покрытые соленым потом корабли, возвращались на родную базу. Офицеры, получив поощрения тем, что не были наказаны, притупили к своему повседневному, расписанному по минутам труду: подъем, зарядка, завтрак, приборка малая, подъем флага, осмотр и проверка оружия и техники, занятия, приборка, обед, адмиральский час, построение, тренировка, учение, приборка, ужин, тренировки на боевых постах, вечерний час, проветривание палуб, личное время, отбой – личное время, украденное у сна. Редко – сход на берег. Еще реже – выходной. И снова по заколдованному кругу.

Старший помощник командира Анатолий Антонович Самофал прибыл на крейсер на неделю позже меня. На смену ушедшему. Среднего роста, коренастый, улыбчивый, тонкий ценитель флотского юмора, дипломат с начальством и женщинами. Энергия в нем била через край. Этому способствовало звание мастера спорта по боксу и предшествующая служба на эскадренных миноносцах, которая, как известно на флоте, здорово закаляет. Знания и опыт, желание внести живую струю в традиционные формы флотского соперничества, сразу же обратили на себя внимание офицерского коллектива, почувствовавшего удила железной требовательности.

Понятие требовательности включает в себя единственное: добиться того, чтобы подчиненные выполняли свои обязанности по занимаемой должности, качественно и с высочайшей профессиональной компетенцией. Однако же, форм этой требовательности существует столько же, сколько существует начальников. Анатолий Антонович умел сочетать в себе внимание к мнению специалиста, даже если тот был в звании матроса, стремление выделить главное в решаемой проблеме из массы второстепенных деталей и ясность формулировок приказаний, отдаваемых на основе анализа обстановки.