"Нет. Он был красивым и сильным, но совсем не романтичным. Нил работал электросварщиком, имел очень даже не плохой заработок. Мы путешествовали, лазили по горам, прыгали с парашютом. И зря, наверное, вернулись в Москву. Не вовремя. Алик видно почувствовал, что Нил становится серьёзным противником, что он уже достаточно силён для того, чтобы быть опасным. Альберт заманил его в ловушку почти так же, как тебя. Но его спасти я не успела. Смог заманить в капкан даже Нила. Альберт-скотина очень сильный и коварный враг, и отличный психолог".

До темноты ребята играли в бамбинтон, в волейбол, в карты. А когда начало темнеть, собрались за столом на ужин. За ужином любовались красивым закатом и рассказывали друг другу разные страшилки, как в пионерском лагере после отбоя. Остатки вампирского ужина закопали в лесу. Опасно оставлять обескровленный труп, даже собачий. Валерка точно также поступил и с белкой. Вдруг чья-то собака найдёт такую белочку, и у её хозяина возникнут какие-то подозрения. После ужина все собрались у костра. Сначала пели под гитару, а потом продолжили рассказывать всякие интересные истории жизненные и мистические. Обстановка располагала к задушевным беседам. Спать никому не хотелось. "Ну, ничем их не проймёшь, не испугаешь. Мало им что ли ужасов на сегодня", - подумал Валерка. А ребята начали к нему приставать с расспросами.

"Валер, расскажи о себе".

"Ну, ты же обещал, Валерка".

"Ладно. Сегодня спешить нам некуда. И сейчас, действительно самое время, чтобы обо всём поговорить. Я учился в медицинском институте, поэтому в армию пошёл не в восемнадцать, а как раз после его окончания. И "повезло" мне попасть в Афганистан. А там, естественно пришлось убивать. Не для этого я окончил школу с золотой медалью и медицинский. Моим желанием всегда было спасать людей, а не убивать. Хотя понятно, что там война, враги. И убивать медику всё же проще, чем восемнадцатилетним детям. Я уже видел и кровь, и трупы, всё видел на практике, и то мне пришлось не сладко. Но предшествующий опыт помог не трусить не истерить .А некоторые ребята... Ну, вообщем, это сейчас говорят о героизме воинов-интернационалистов. Герои с орденами, как ветераны Великой Отечественной".

"Валер, а у тебя орден есть?"

"Есть две медали "За отвагу". Но некоторые мальчишки были совсем не героями. Они просто боялись. Иногда не хотели идти в атаку, пока их не шандарахнешь чем-нибудь. Порой плакали и даже писались от страха. Об этом никто и никогда не говорил и не писал. Говорят о героизме. Бросили детей на войну, а им там было элементарно...страшно. Мне тоже было страшно. Что видел на войне рассказывать, я думаю, не надо. В общих чертах, наверное, все представляют, читали, смотрели. Получил там хороший медицинский опыт, порой приходилось оперировать чуть ли не на поле боя. Испытал вообщем все прелести военного времени. Ранения, госпиталь. Были бы волосы тёмными, наверное, поседел бы. Вернулся в родные пенаты весь на нервах, а мирная жизнь мне сюрприз за сюрпризом. Алёна моя замужем. Пока служил, мать её умерла от рака. А отчим, главврач нашей больницы, торговал наркотическими препаратами, причём ворованными. А когда его менты взяли за жабры, чтобы не завели дело, расплатился моей Алёнкой, отдал её следователю. Тот давно на Алёну глаз положил. Отчим ночью пустил этого гада к ней в комнату, и он Алёнку..."

Валерка замолчал. Хорошо, что было сейчас темно, и никто не мог увидеть на его щеке кровавую слезинку. Наступила тишина. Все слушали Валеркин рассказ, затаив дыхание, и сейчас никто не проронил ни слова. Только слышно было, как хворост потрескивает в огне. Языки пламени иногда освещали лица ребят, которые были в этот момент такими неравнодушными, заинтересованными. Наконец кто-то спросил: "Валер, дальше, что было?"

"А дальше отчим Алёнку из петли вытащил и уговорил выйти замуж за следователя, чтобы избежать позора. Сначала она не хотела со мной общаться, и я думал, что это брак по большой любви. Я устроился на работу врачом в эту больницу, к её отчиму. Жил я тогда в маленьком городке и больница была единственной. Каждую ночь снилась война, как я кричу и бегу в атаку по полю, снилась Алёна. Я просыпался в холодном поту и мучился догадками, ну почему она так со мной поступила. Алёнка тоже была врачом в той же больнице, мы ведь в институте с ней вместе учились. Вместе ходили в детский сад, в школу, вместе мечтали стать врачами ещё в детчкие годы. Долго избегать друг друга не получилось, и как-то в больнице у нас всё же состоялся разговор. И когда Алёна мне всё рассказала, я просто пошёл в кабинет главврача и набил ему его морду наглую. Убил бы, наверное, если б меня от него не оттащили. У них это получилось, так как их было четверо. Вслед за отчимом накостылял и мужу, подкараулив его. Правда, на следующий же день мне наваляли еще круче. На этот раз их было пятеро. И чего я добился? Но я просто не знал тогда других методов воздействия на подлецов. А главврач мне отомстил своими методами, а уж он-то их знал предостаточно. Специально угробив пациента, он смог обвинить меня в его смерти, имея своего следователя. Мне просто предложили убраться из города навсегда, иначе тюрьма.

Я уехал в Москву к моему другу. С Жоркой мы вместе служили в Афгане, прошли огонь и воду. А вот испытания мирной жизнью не выдержали. И что я тогда творил! Дома родители за меня переживали, а мы с Жориком пустились во все тяжкие. Его тоже мирная жизнь не ласково встретила. Мы пили, кололись, курили всякую дрянь, куролесили с девчонками, дрались в барах вдвоём против семерых. А потом ночи без сна, с кошмарами и галлюцинациями. Вы, наверное, слышали такое:

Если видишь в стенке руки,

Не пугайся, это глюки.

А от некоторых наркотиков нетто что руки, ноги увидишь. В редкие минуты просветления я думал о том, что же делаю. Пришёл с войны живым, с руками, с ногами, но, похоже, без головы. Но эта разгульная жизнь уже не отпускала. А потом наступила расплата. Алкоголизм, больное сердце, лёгкие, венерические болезни, психоз. Я стал наркоманом. Последнее время мы с Жоркой посещали бар "Чёрный лебедь". Вот там мы и познакомились с Альбертом. Ему пришлось привести меня в чувство, чтобы со мной можно было общаться, чтобы он мог меня спросить, не хочу ли я стать вампиром. И, конечно, я согласился. Алик никого насильно не обращает, но он, действительно, классный психолог. Он выбирает момент, когда невозможно отказаться. Я сразу же начал жалеть об этом, но поздно. Хорошо ещё, что я додумался тогда Жорку от участи вампира спасти. Я сказал Альберту: "Я согласен, буду твоим, делай со мной, что хочешь. Я буду вампиром, всё равно жизнь кончена. Только Жорика отпусти, мне кажется, что у него ещё есть шанс. Ему даже память стирать не надо, он сейчас в таком состоянии, что...Пожалуйста, спаси его, избавь от алкогольной и наркотической зависимости, внуши, чтобы никогда не приходил в этот бар и мы его больше не увидим". Он выполнил мою просьбу, за это Алику спасибо. А на другой день, проснувшись вампиром, я Жорке позвонил, узнал, что у него всё хорошо и попрощался с ним.

Некоторое время я выполнял поручения Алика, был его шестёркой. Убийства он мне не поручал, наверное, чувствовал, что не пойду на это. Но вскоре решил заменить меня более покладистым учеником, так как мне не нравились его поручения. Альберт сказал: "Не хочешь воровать, значит, будешь убивать. Отныне сам себе добывай пропитание. Теперь ты, так сказать, свободный художник, отправляйся на вольные хлеба". Непослушания он не терпел. Идти на попятную, убеждать его, что согласен на всё, кроме убийства, было бесполезно. Я несколько дней, не помню сколько, просидел в подвале, чтобы не кидаться на людей. Потом приходили мысли убить себя, но на это духу не хватило, да и не очень я представлял, как можно убить вампира. Днём выйти из подвала я не смог. Солнце очень сильно обжигает, если вампир уже зверски голоден, это так больно. Уже обезумев от голода, я пошёл ночью на свалку и схватил за горло первого попавшегося бомжа. И лишь потом наступило осознание того, что я сделал. Это был кошмар, я убил человека просто так, ни за что. Я убивал врагов на войне. А сейчас... Во что превратился золотой медалист, ветеран, лучший врач? В мерзкое чудовище. Я услышал чьи-то шаги и решил не убегать, не прятаться. Кто бы там не был, пусть убьёт меня, да и всё, раз сам не могу. Вот таким и нашёл меня Светик. Я над растерзанным трупом, весь в слезах и соплях, так сказать, с кровью, капающей с непослушных клыков".