— Чтой-то у вас такой гомон идет? — спросил один из них, хромой на правую ногу, надевая опять картуз.

— Так… Перевыборы.

— Председателя сейчас ссаживать будем! — возбужденно сказал юркий мужичок в накинутом на плечи кафтанишке.

— Ай не задался?

— Да. Неподходящий.

— Коммунист, что ли?

Тот, к кому случайно обратился хромой, лохматый мужик, сидевший на бревне, не сразу и неохотно сказал:

— Бывает, что иной раз и из коммунистов человек попадается.

— А в чем же дело?

— Да не подходит, вот в том и дело, — сказал юркий мужичок. И, присев перед лохматым на корточки, приложился прикурить от его трубочки.

— Мы вот прежнего проморгали, а теперь целый год этот тер нам холку.

— А, стало быть, хороший был прежний-то?

Юркий мужичок хотел было ответить, но очень сильно затянулся дымом и сквозь слезы только махнул рукой.

— Жулик!.. Такой жулик, какого свет не производил. Но брал тем, что человек был простой, обходительный. Он и выпьет с тобой и детей пойдет у тебя крестить.

— В казенный лес дрова с нами воровать ездил, — сказал лохматый с своего бревна.

— Да… Вот только одна беда, — что жулик да сюда заливал.

— Зато слово держал, — сказал кто-то. — Если он тебе что сказал, пообещал, будь покоен.

— Насчет этого правда. Ежели ты ему бутылку поставил и он пообещал тебе, ну, налог там скинуть или что, так уж будь покоен. На кого другого накинет, а тебя не тронет.

— А главное дело, народ не мучил, — сказал лохматый.

— Но жулик это уж верно. Такая бестия, что дальше некуда. Что ни начнет делать, все у него перерасход. В Москву поедет, так он таких себе командировочных наставит, словно один на двадцати лошадях ездил.

Из совета вышел человек в сапогах и суконной блузе.

— Граждане, на собрание, — крикнул он.

Никто не отозвался. Только юркий мужичок переглянулся с хромым и сказал:

— Из этой компании… Секретарь. Скоро бабью юбку наденет.

И прибавил громко:

— Что ж иттить-то, дай начальство подойдет.

— Кого ж на их место выбирать будете? — спросил хромой.

Юркий мужичок вздохнул, почесал в голове, потом ответил:

— Прежнего придется, Ерохина. К нему вчерась уж на поклон ходили.

— Теперь, пожалуй, куражиться начнет.

— Вскочит в копеечку, — сказал кто-то.

— Ну, и вскочит, что ж сделаешь-то.

— Как же это вы налетели на нового-то? — спросил хромой.

— Как налетают-то… Сменить решили. Сил никаких не стало, все обворовал. А нового-то не наметили. А тут подобралась партия их человек пять. Мы думали, выборы сразу будут, и хлебца пожевать не захватили. А они сперва давай доклад читать. Томили, томили, — у нас уж прямо глаза на лоб полезли.

— Одобряете?

— Шут с вами, одобряем, говорим, только кончайте свою музыку, а то все животы подвело.

— Ну, поднимайте руки, сейчас конец.

Подняли.

— Теперь, говорят, можете расходиться. Благодарим за доверие.

— Не на чем, говорим. А позвольте узнать, за какое доверие?

— А председателя, говорят, выбрали.

— Какого председателя?

— А вы за что руки тянули?

— Мать честная, мы так и сели. Что ж, значит, руку поднял, тут тебе и крышка?

— Не крышка, говорят, а председатель. Глянули мы на него, а он коммунист.

— Идет!! — крикнул кто-то.

Все оглянулись.

Через выгон к совету шел бритый, худощавый человек в белой рубашке, запрятанной в брюки, с галстучком и широким поясом, в карманчике которого у него были часы на бронзовой цепочке.

— По новой моде… — сказал кто-то недоброжелательно. — Ведь он, может, и ничего человек, а вот надо вывернуть наизнанку: люди рубаху из порток, а я в портки запрячу.

— Здорово!.. — сказал пришедший, поднимаясь на крыльцо.

Все расступились. Никто ничего не ответил, только ближние нехотя сняли шапки.

У стола в совете сидели двое: один в блузе, выходивший на крыльцо, другой в вылинявшей от солнца стиранной косоворотке.

Председатель подошел к ним и, что-то говоря, стал доставать бумаги из брезентового портфеля. Потом поднялся человек в блузе и сказал:

— Прежде чем производить перевыборы, товарищи, заслушаем доклад председателя.

— Это опять головы мутить? — крикнул кто-то сзади.

— Опять, дьяволы, оседлают! — сказал еще голос. — Куда ж это Ерохин делся?

— Они вот сейчас примутся читать, а уж когда у тебя глаза на лоб полезут они тут и подвезут не хуже прошлого разу. Дочитались до того, что глаза у всех, как у вареных судаков, стали.