Миллионер Тобиас Грин оставил весьма необычное завещание: чтобы получить наследство, его жена и пятеро детей должны четверть века прожить вместе в родовом имении.
Однако кто-то, похоже, задумал погубить всех членов семьи Грин, и вот уже двое из них – Джулия и Честер – убиты…
И поскольку полиция бессильна, к расследованию приступает знаменитый сыщик-любитель Фило Вэнс.
Глава 1. Двойная трагедия
(Вторник, 9 ноября, 10.00)
Я давно уже недоумеваю, почему ведущие авторы-криминалисты, такие как Эдмунд Лестер Пирсон, Г. Б. Ирвинг, Филсон Янг, Кэнон Брукс, Уильям Болито и Хэролд Итон, не уделили должного внимания трагедии семейства Грин – выдающемуся, загадочному, практически уникальному делу в анналах преступности последних лет. Но, перечитывая собственные пространные записи и изучая разнообразные документы, я вижу, сколь немногое из этой истории стало достоянием общественности, и понимаю, что даже самое богатое воображение не помогло бы хроникерам восстановить белые пятна.
То, что лежит на поверхности, разумеется, широко известно. Больше месяца пресса двух континентов пестрела отчетами об ужасной трагедии, и даже краткого изложения хватало, чтобы удовлетворить жажду публики ко всему противоестественному и зрелищному. Однако то, о чем умалчивали, превосходит самый смелый полет фантазии, и, когда я сейчас берусь за перо, дабы предать огласке скрытые доселе факты, меня охватывает чувство нереальности, хотя я был свидетелем большинства описываемых событий и имею в своем распоряжении неоспоримые доказательства.
О дьявольской изобретательности убийцы, уродливых психологических мотивах гнусного преступления и неожиданном источнике его практической стороны мир не знает ничего. Ни разу не объяснялись аналитические шаги, которые привели к разгадке, равно как и сопутствующие обстоятельства – драматичные и экстраординарные сами по себе. Общественность полагает, что дело было раскрыто обычными полицейскими методами. Но это потому лишь, что ей неизвестны ключевые факторы преступления, а департамент полиции и прокуратура, словно сговорившись, о многом умолчали. Из опасения ли, что им не поверят, или просто не желая говорить о столь ужасных вещах, – судить не берусь.
Отчет, который я здесь представлю, – первое полное, без купюр, изложение Гринов [1] . Я считаю, что люди должны наконец узнать правду, ибо это часть истории, а исторических фактов не следует сторониться. Кроме того, нужно отдать должное человеку, раскрывшему преступление.
Примечательно, что тот, кто пролил свет на тайну и положил конец веренице кошмарных убийств, никак не связан с полицией, и его имя не фигурирует ни в одном официальном отчете. Тем не менее, если бы не его необычные методы криминальной дедукции, чудовищный заговор против семейства Грин был бы полностью претворен в жизнь. Полиция в своих поисках догматично опиралась на внешние факторы, в то время как преступник действовал на уровне, недоступном пониманию рядового следователя.
1
Само собой разумеется, я получил на это официальное разрешение. – Примеч. авт.
Человеком, который после недель упорного, изнурительного анализа проследил корень зла, был молодой аристократ и близкий друг Джона Ф. К. Маркхэма, окружного прокурора. Я должен хранить в тайне его имя, но в этих хрониках решил называть его Фило Вэнс. Несколько лет назад он перебрался из Америки на виллу под Флоренцией и возвращаться не намерен, а потому согласился на мою просьбу опубликовать рассказы о криминальных расследованиях, в которых он участвовал в качестве amicus curiae [2] . Маркхэм также ушел на покой, а сержант Эрнест Хис, храбрый и честный сотрудник отдела по расследованию убийств, который официально вел от лица полиции дело семейства Грин, неожиданно получил наследство и осуществил давнюю мечту – сейчас он разводит кур виандот на образцово-показательной ферме в долине Мохок. Таким образом, обстоятельства позволяют мне опубликовать личные записи, касающиеся названной трагедии.
2
Консультант, советник (лат.). – Здесь и далее примеч. пер., кроме особо оговоренных случаев.
Немного о моем собственном участии в расследовании. (Я говорю «участие», хотя на самом деле играл роль пассивного наблюдателя.) Несколько лет я был личным поверенным Вэнса. Я ушел из юридической конторы своего отца и полностью посвятил себя юридическим и финансовым нуждам Вэнса, которых, кстати сказать, было немного. Мы дружили еще с гарвардских времен, и мои новые обязанности его юриста и управляющего финансами были необременительны и, кроме того, давали немалые социальные и культурные привилегии.
Вэнсу на тот момент исполнилось тридцать четыре. Он был без малого шести футов ростом, худощав, подтянут и элегантен. Точеные черты лица привлекали силой и правильностью, но язвительная холодность выражения не позволяла назвать его красивым. В отстраненных серых глазах и прямом тонком носе читались одновременно жесткость и аскетизм. Суровость черт служила непробиваемой броней между ним и его приятелями. Тем не менее Вэнс отличался восприимчивостью и живостью и, несмотря на некоторую холодность и высокомерие, безусловно, производил завораживающее впечатление на тех, кто его мало-мальски знал.
Образование он получил преимущественно в Европе и все еще сохранял легкий оксфордский акцент, хотя в этом не было никакой аффектации: его слишком мало заботило мнение окружающих, чтобы беспокоиться о поддержании образа. Он был неутомимым студентом. Его ум вечно жаждал знаний, и значительную часть времени он предавался изучению этнологии и психологии. Главным интеллектуальным увлечением Вэнса было искусство, и, по счастью, он располагал средствами, чтобы удовлетворять свою страсть к коллекционированию. Однако именно интерес к практическому применению психологии заставил его впервые обратить внимание на криминальные проблемы, находившиеся в компетенции Маркхэма.