И, закончив свой скоростной монолог, Максимофф чмокнул опешившего Росомаху в губы, тут же испаряясь. В тишине, Чарльз мог поклясться, было слышно, как винтики в голове Логана медленно завертелись, заскрипели, заставляя осмыслить и принять тот факт, что вчера Хоулетт каким-то местом умудрился мало того, что опознать в Пьетро Соулмейта, так еще и сделать тому предложение.

– Вот это я вчера бухнул.

Чарльз лишь многозначительно кивнул наблюдательности друга.

*

– Как думаешь, Рейвен, стоит ли рассказывать Логану, что это у Эрика вчера случилась истерика и тот решил набить ему морду, но перепутал тюрьму с ювелирным, ибо был слегка подшофе? – Курт, раскачиваясь из стороны в сторону, висел на люстре. – Или оставим все так, как есть сейчас, не руша авторитет нашего экс-поработителя?

– Не стоит. – Мистик хмыкнула, но веселье в глазах пылало с такой силой, что позавидовал бы даже Ртуть. – Пьетро потом сам расскажет, если захочет, а вот поглумиться над состоянием Логана, которого вчера Эрик случайно так приложил затылком о стену, вследствие чего тот память и потерял – бесценно.

========== Гражданка. Стив/Тони ==========

Комментарий к Гражданка. Стив/Тони

Сходила я, значит, на Гражданку. Прорыдала весь конец, сломала очки для 3д и ходила букой еще часа полтора. А потом поняла, что лучшей ситуации для выдержки отношений Стони просто не найти, что Баки и Стив чисто братаны и Барнс меня, если честно, просто выбешивает. Как, собственно, и Стэн.

Ах, да, точно…

СПОЙЛЕРЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ

– Как так вышло, Тони?

– Спроси это у своего нового любовника, Роджерс. Или, вернее сказать, старого. Это такая мода, да? Менять настоящее на дряхлое прошлое?

– Ты всё неправильно понял.

– О, ну конечно. Когда это ты сменил трико-мораль на трико-предатель?

Металлическая дверь медленно отъехала в сторону, раскрывая вид на немного потрепанного Марка сорок второй модели. Стив настороженно следит за движениями человека в броне, упрямо сжимает губы в ровную полоску, разрываясь между решениями сдаться и стоять до конца, но щит не опускает. Тони чуть кивает, позволяя костюму ненадолго открыть вид на побитого хозяина, выставляя темный синяк в половину лица. Стив сжимает щит крепче, давит в себе желание прикоснуться грязными пальцами к некрасивому синяку, продолжая держать оборону.

– Расслабься, солдат, я не по твою душу.
– Тони усмехается, но выходит не так, как обычно: раскованно, унижающе. Выходит что-то между отчаянием и безысходностью.
– Я помочь пришел. И лучше бы генералу Россу не знать об этом.

Стива тут же немного отпускает, будто от куска скалы на плечах откололась какая-то десятая часть. Щит тут же оказывается внизу, а Роджерс остается открытым. Баки сзади так доверчив не был, но Стиву верить привык, а раз тот верит Старку.

– С чего это?

– Ну, возможно, ты был прав. Возможно.

Разговор выходит не из легких, Стиву то и дело кажется, что Старк вот-вот осядет на пол, словно тряпичная кукла, сдастся. Тони выглядит необычно мрачным, опечаленным. Сломленным.

– Он не виноват, Тони. Это программа заставляла его. Не он.

– Скажи это тем, кого твой дружок отправил в могилу.

Когда на маленьком пыльном мониторе идет запись с девяносто первого, Стиву хочется прикрыть глаза и умереть. Родители Тони, Мария и Говард Старк, друзья Роджерса, были безжалостно убиты в салоне собственной машины Зимним Солдатом. Не Баки Барнсом, нет. Но Стиву, как и Тони, от этого не легче. Старк сжимает челюсть, желваки играют на его побитом лице, в глазах столько боли, что Роджерсу хочется выть. Хочется обхватить Энтони, прижать к себе и не отпускать, шепча на ухо слова извинений, шептать то, что должен был сделать с самого начала. Должен был, но не сделал.

– Ты знал? Знал, что Баки убил моих родителей?!

– Тони, я не знал, что именно он, я…

– Не ври, Роджерс! Ты знал, что Барнс убил мою мать? ТЫ ЗНАЛ?!

– … знал.

В глазах Энтони - всепоглощающая боль, обида, что душит того изнутри, а еще решимость. Непоколебимая, волевая решимость уничтожить виновника этого хаоса, этой войны собственными руками. И совсем не важно, в костюме они будут или нет. Тони готов убить Барнса и голыми, покрытыми синяками и ссадинами, руками. Готов отомстить ублюдку, который посмел отнять у Старка то самое дорогое, что было. Посмел отнять родителей, посмел отнять мать.

– Ублюдок.

Драка выходит отвратительная. Тони дерется, не думая о себе, не думая о ранах и не думая совершенно. Его интеллектуальный мозг отошел на второй план, уступая место иррациональному сердцу, которое наполнено чувством одиночества, боли и отчаяния. Сердцу, которое желает мести. Стиву больно видеть Тони таким, но еще больнее драться с ним и осознавать, что поведение Старка полностью его, Стива, вина. Не Баки, не русских агентов Гидры, а только его. Роджерс оттаскивает обезумевшего Железного Человека от Баки, кричит тому уходить, а сам падает вместе с Энтони в лестничный пролет, желая остановить это безумие.