В новом доме хлопот оказалось еще больше. Надо было решить, куда расставлять мебель, какие ящики распаковывать, какие нет. Нескончаемая суета требовала всей его энергии. И только вечером, когда миссис Ходжесон готовила ужин, майор сел отдохнуть с рюмкой виски в своем будущем кабинете. Глухой стук в другой части дома доказывал, что Фред относится к своим обязанностям добросовестно.

Телефон, к счастью, был уже подключен, и майор минут десять рассказывал Джин про переезд и выслушивал отчет об операции, сделанной ее мужу, — врачи остались довольны, боли уже не так терзали пациента.

Они с Джин обменялись заверениями в любви, подбодрили друг друга, и только положив трубку, он вдруг вспомнил о письме из Торонто. Том Черил поднялся наверх, вытащил его из кармана пиджака и перечел. Ничего нового он не обнаружил, разве что обратил внимание на дату в углу страницы — как обычно, для перелета через Атлантику письму понадобилось больше недели. Нет, что он ни думай об этих заокеанских адвокатах и их «предварительных данных», элементарная вежливость требовала от него каких-то действий.

Миссис Ходжесон принесла на подносе еду, и, ужиная, майор размышлял, что должен — и может — предпринять. Наверное, прежде чем связываться с Торонто, стоит провести свое собственное маленькое расследование. По крайней мере выяснить, не ошибаются ли адвокаты по поводу родства.

Внезапно он решил позвонить родственнику Эйлин — Алану Сондерсу, владельцу небольшой типографии в Рединге. Ему нравился грубовато-добродушный, прямой Сондерс, который подсмеивался над Эйлин за ее, как он говорил, манерность и жеманство. Они иногда обедали вместе с майором в Лондоне, но семьями почти не общались. Алан и его жена, конечно же, приезжали на похороны, поэтому расспросы Тома Черила не особенно удивили типографщика.

— Говоришь, Эдвард Франсис Сондерс? Нет, ни разу не слышал. А кто он такой?

— Дядя Эйлин.

— Дядя? Вряд ли. У ее отца был только один брат, его убили на войне. И звали его по-другому.

— Ты уверен, Алан?

— Само собой, Том. Я не очень-то много знаю о семье, поскольку мы никогда не были особенно близки. Каждый жил своей жизнью. Но тут я уверен.

Наступило недолгое молчанье, затем Алан Сондерс сказал:

— Хотя подожди…

— Слушаю, Алан.

— Я не очень помню, Том, но ходила какая-то байка, будто дед Эйлин после смерти первой жены женился еще раз. Она была, кажется, актрисой и забеременела от него. Значит, ребенок был. Бог знает, что с ним стало.

— Думаю, он уехал в Канаду.

— В Канаду?

— Да. — Том Черил почувствовал, что обязан объясниться, но сделал это кратко и попытался создать впечатление, что речь идет о небольшом наследстве.

— А что будет теперь с деньгами, раз она умерла? — напрямик спросил Алан Сондерс.

— Не знаю. Пусть решают адвокаты, — ответил майор. — В письме нет никаких деталей завещания.

— Понятно, — сказал Алан Сондерс. — Жаль, что Эйлин не дожила. Слушай, мне кажется, у нас на чердаке пылятся какие-то бумаги. Там должно быть и письмо, где упоминается и вторая женитьба деда. Я посмотрю. А ты меня держи в курсе. Не позволяй канадским крючкотворам надуть себя. Кстати, что ты собираешься делать?

— Думаю позвонить им. Может быть, получу какую-нибудь дополнительную информацию. Скажу, что они, похоже, нашли, кого искали, только вот наследница умерла.

— Ты им сообщишь об обстоятельствах ее смерти?

— Не знаю, Алан. А зачем? Во всяком случае не по телефону. Да и то если спросят. В общем, увидим.

Том Черил кончил разговор и глянул на часы. Торонто был приблизительно в том же часовом поясе, что и Нью-Йорк. «Разница — пять часов». Он хорошо помнил эти слова из радиорепортажей Алистера Кука во время войны. Значит, в Канаде сейчас четыре часа дня. Звонить туда ему не впервой. Нужно только знать код Торонто, но он ведь указан в письме из адвокатской конторы. Майор тщательно набрал одну за одной четырнадцать цифр. Чудеса науки, подумалось ему. Пауза, за ней — пронзительные долгие гудки из-за океана.

— «Конуэй, Томсон и Бут» слушает. Добрый день, — раздался наконец женский голос.

— Мистера Конуэя, пожалуйста.

Еще одна пауза, затем другой голос:

— Приемная мистера Конуэя. Чем могу служить?

— Мне нужно с ним поговорить.

— Извините, а кто звонит?

— Майор Черил. Я говорю из Англии. Он прислал мне письмо.

— Да… хорошо. Сейчас узнаю, сэр.

— Рой Конуэй слушает. — Голос молодого человека, почти без акцента.

— Вы написали письмо на имя моей жены миссис Эйлин Сондерс-Черил. Помните?

— Да, конечно. К вашим услугам, мистер Черил.

— Письмо доставили только сегодня, и я решил, что имеет смысл переговорить с вами по телефону. Так будет проще.

— Слушаю вас, сэр.

— Во-первых, по всей вероятности, вы нашли, кого искали. Мы, видимо, сумеем доказать, что Эдвард Сондерс был единокровным братом отца Эйлин.

— Понятно. Можно мне поговорить с самой миссис Черил?

— Боюсь, что нет. Она умерла.

— Сожалею.

Наступило недолгое молчание, после которого майор сказал: