— Зачем Мортоны привели с собой другого мальчика? — спросила она внезапно. — Ему ведь следовало быть в школе… Его зовут Грег… Я все думаю про Билли. Он, когда вырос бы, стал бы таким, как Грег… если бы я… если бы он не погиб. — В ее голосе слышались слезы.

Адвокат открыл было рот, но, увидев лицо Ройстоуна, отступил и поспешно распрощался. Хью обхватил рукой Сильвию за плечи и повел прочь из помещения, занимаемого коронером.

— Дорогая, — сказал он нежно, — ты же знаешь, ничто не поможет вернуть Билли, но теперь, когда все это кончилось, обещаю тебе, я поеду к Мортонам, и, если смогу в чем бы то ни было помочь им, я это сделаю. Я не мог вступать с ними в какие-либо отношения раньше, пока шло следствие, но теперь это вполне возможно.

— Спасибо тебе.

— Послушай, Сильвия, милая, я понимаю, забыть такое нелегко. Положимся на время. Но все это окончено, действительно окончено, и ты должна постараться не думать об этом постоянно. Прошу тебя, дорогая, ради меня.

— Хорошо, Хью. Я постараюсь.

— Вот и прекрасно. А теперь пойдем. Мы устроим себе отличный ланч по дороге домой. Но сперва выпьем что-нибудь у «Рендольфа». Это всегда напоминает мне беззаботные студенческие годы — ты тогда еще ходила под стол пешком, дорогая.

— Что ж, очень хорошо… если тебе не нужно возвращаться в Корстон.

— Пусть Корстон на некоторое время сам о себе позаботится. В конце концов, если что-то вдруг и случится, там Джон Кворри. Давай позабудем на час-другой о Корстоне.

Однако эта надежда развеялась почти мгновенно. Едва они вошли в бар, Ройстоун сразу узнал миссис Фэрроу, мать Бетти, которая сидела за угловым столиком одна. Она тоже их увидела, ретироваться было поздно. Хью представил Сильвию и, на минуту оставив женщин вдвоем, отошел, чтобы выбрать напитки.

— Я жду моего сына, — объявила миссис Фэрроу. — Дэвид читает историю в Пембруке. Он тоже учился в Корстоне, но, конечно, это было еще до вас, миссис Ройстоун. — Она разглядывала жену директора с откровенным любопытством и, разумеется, заметила все — ее простое платье из серого полотна, дорогую сумочку, соответствующие туфли, большой бриллиант на ее левой руке. Удовлетворенная сделанными наблюдениями, она вдруг спросила: — Кстати, как там коленка у Бетти?

— Коленка у Бетти? — Сильвия смотрела на нее с недоумением.

— Да. Бетти. Бетти Фэрроу. Моя дочь. Девочка, которая поскользнулась из-за разбитой бутылки джина и скатилась со ступенек в пансионе, где она живет. Вы, разумеется, знали об этом, миссис Ройстоун? — спросила она укоризненно. — Весьма странный случай.

— С Бетти все превосходно, миссис Фэрроу. — Подходя со стаканами к столику, Ройстоун поймал конец ее реплики и поспешил исправить дело, ответив вместо Сильвии. — Доктор сказал, что это очень легкое растяжение. Через несколько дней она о нем и не вспомнит.

— Это хорошо. — Миссис Фэрроу одарила Ройстоуна самой теплой улыбкой. Вдруг выражение ее лица изменилось. — Но вы уже выяснили, как могла оказаться на лестнице бутылка с джином?

— Боюсь, пока еще нет.

— Но вы должны разобраться в этом, мистер Ройстоун! — Она решительно наклонилась вперед, направив всю силу своего пронзительного взгляда на Ройстоуна и не замечая более Сильвию. — Ничто не губит так быстро репутацию школы в наши дни, как слухи о пьянстве и наркотиках среди детей или… или среди тех, кто за них несет ответственность. Я как раз накануне говорила то же самое лорду Пенмерету во время званого обеда. Он совершенно со мной согласился.

— Не сомневаюсь, что с вами согласился бы каждый, миссис Фэрроу. — Ройстоун был сама любезность. — Но я не думаю, что вам следует беспокоиться за Корстон по любому из этих поводов.

Миссис Фэрроу бросила значительный взгляд на стакан Сильвии: желая как можно скорее положить конец этой встрече, Сильвия осушила его залпом.

— Очень рада была услышать ваши заверения, мистер Ройстоун, — сказала миссис Фэрроу. И тут же взглянула на часы за стойкой бара. — О Боже! Ума не приложу, что такое с моим сыном. Негодный мальчишка! Он должен был встретить меня здесь полчаса назад. Пойду позвоню. Извините меня, пожалуйста…

Едва она отошла, так что уже не могла их слышать, Ройстоун воскликнул:

— Чертова ведьма! Я думаю, старый Пенмерет уже мне названивает.

— Кто такой Пенмерет? — спросила Сильвия.

— Председатель попечительского совета Корстона, всего-навсего, — сообщил Ройстоун. — В общем-то славный, только немного напыщенный. И я узнал случайно, что он предпочитал назначить директором Джона Кворри, а не меня. Он тогда остался в меньшинстве, и это место получил я. Не думаю, чтобы он когда-нибудь простил мне это.