– Я тебя ненавижу! – прокричала она. А потом ударила Мэрибет прямо в грудь.

Больно. У Мэрибет остановилось дыхание. Хотя шок был сильнее боли. Но еще больше ее поразила собственная реакция. Она ударила дочь в ответ. Не так, чтобы больно, но достаточно, чтобы утратить доверие.

У Лив удивленно округлился рот. Только после того как Мэрибет извинилась, она завыла.

Это произошло в тот момент, когда персонаж Сьюзан Сарандон превратился из рисованного в живого. Мать Мэрибет подумала, что внучка испугалась этого.

– Не переживай, милая, – сказала она, – ведьма в итоге умрет. – Словно смертью можно было утешить четырехлетнего ребенка.

Лив не унималась, Оскар тоже заплакал. Мать предложила включить другой фильм.

Мэрибет извинилась, ушла в свою комнату и тоже разрыдалась.

В семь часов на следующее утро пришла Джин, няня Уилсонов, чтобы вычесать у детей вшей. По всей видимости, накануне она велела им намазать головы каким-то маслом и спать в шапочке для душа – все так просто, в стиле Джейсона. Прорыдавшись, Мэрибет накануне позвонила сообщить ему о вшах.

– Решай, блин, сам, – выпустила она пар ему на автоответчик. А он позвонил Уилсонам. Сюрприз.

Джин предложила вместе с матерью Мэрибет отвести близнецов в сад.

– Поцелуйте мамочку на прощанье, – сказала она.

Лив повернулась к Мэрибет с надутыми губами. В глубине души Мэрибет хотелось отказаться от этого поцелуя. Но она понимала, что она мать, и надо вести себя как взрослая, но не могли бы все уже отстать от нее?

Видимо, нет. Джейсон вчера лег на надувном матрасе с детьми. Вот до чего дошел, чтобы продемонстрировать презрение. Мэрибет вообще не смогла заснуть.

Оскар в костюме полицейского тоже подошел к ней, шаркая ногами, поцеловал, после чего они ушли – с Джин и матерью Мэрибет. Джейсон, который должен был уйти на работу уже час назад, остановился у книжного шкафа.

– Ты сегодня вставать будешь? – поинтересовался он.

– Если захочется, – язвительно ответила она.

– Думаешь, тебе полезно так себя накручивать? – Словно он тут самый несчастный.

– Нет, – спокойно ответила Мэрибет.

– Тогда не накручивай.

В одиннадцать зазвенел звонок. Открыв дверь и увидев Луку, Мэрибет разрыдалась.

– Ой, нет. Куда это годится, – сказала Лука и повела ее в гостиную. Она села вместе с Мэрибет на диван. – Что случилось?

Мэрибет рассказала о том, как живет после возвращения домой. Об ощущении, что все опять будет по-старому. О том, что семья во всем зависит от нее.

Лука внимательно выслушала.

– Увы, вы не первая на такое жалуетесь.

– Да? – Мэрибет обрадовалась, что она не одна такая, и расстроилась – ну правда, что ли?

Лука криво улыбнулась.

– Представляете, одна из самых распространенных женских фантазий – это подольше полежать в больнице!

– Бред какой.

– Если задуматься, то нет. Женщины много на себя берут, очень устают. А поездка в больницу – самый лучший отпуск. Можно не думать ни о чем. Там, наконец, заботятся о тебе, а не ты о других. И нет поводов чувствовать себя виноватой!

– Но я-то побывала в больнице с очень серьезным заболеванием, и ничего не изменилось.

Это не совсем правда. Изменилось все, но не так, как она хотела бы.

– Поэтому-то это приятно лишь в фантазиях.

– Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как я так выздоровею. Мне кажется, что весь процесс пошел вспять, и в итоге…

Произнести это она не смогла. Да и не понадобилось. Лука понимающе кивнула. А потом принялась доставать приборы.

– Давайте посмотрим.

Лука провела осмотр.

– Кардиограмма отличная, сердце и легкие в порядке. Пульс слабоват, не удивлюсь, если у вас анемия, так что на следующем анализе крови надо бы проверить уровень железа, но в остальном вы выглядите здоровой. Ясное дело, вы ослабли, но угрозы не вижу.

– Это, наверное, хорошо, – сказала Мэрибет и тут же снова расплакалась.

– Да, это хорошо, Мэрибет. – Лука сжала ее руку. – Можно радоваться.

Но как Мэрибет могла радоваться, когда с каждым днем вместо того, чтобы увеличивались силы – и здоровье, – рос страх? До этого смерть казалась призрачной и абстрактной, даже после самого инфаркта, даже после того, как она увидела изображение собственного сердца на экране в лаборатории, где начали делать шунтирование. А теперь она приблизилась по-настоящему. Ее присутствие стало реальным и ощутимым и требовало столько же внимания, сколько и близнецы. Может, именно поэтому Мэрибет хотелось, чтобы Оскар и Лив всегда были внутри нее, но в то же время хотелось и отстраниться от них как можно дальше.