– К которому?
– протёр запотевшие очки судмедэксперт.
– У нас их два.

– Тут, похоже, заказное и исполнили в лучшем виде.

Опер отвернулся от лежащего ничком на мокром асфальте не эстетично выглядевшего женского трупа с кровавой дыркой во лбу.

– Два трупа сразу - это перебор. Оттащите - ка дамочку в соседний переулок, - приказал старший двум другим операм.
– Там чужая земля. Сделаем соседям приятное. Пусть они тоже голову поломают. Сдаётся мне, что оттуда к нам её и транспортировали.

Да положите труп подальше от фонаря и не забудьте придать позе трупа некую отстранённость!

Дама не возражала.

– А мы перейдём к тому телу, которым пользовались ещё недавно, - пригласил старший опер судмедэксперта поближе ко второму трупу.

Они склонились над телом Ивана, плававшим без признаков жизни в огромной луже в нескольких шагах от подъезда жилого дома. Спешившая к контейнеру старушка с мусорным ведром, в вытянувшемся на асфальте грязном бомже жильца их дома не опознала. После беглого осмотра изрядно вонявшего тела, продрогший судмедэксперт назвал его трупом, а опер вызвал перевозку.

Потом Иван очнулся от холода, причём абсолютно голым. Было жестко и довольно темно. А ещё эта пронзительная тишина! Что - то было не так, вернее не там. Нутро горело, во рту пустыня жаждала влаги.

Он привстал на локте и заполошенно оглянулся, мучительно пытаясь сообразить, где, собственно говоря, он находиться. Чуть отсвечивавшие в мерцавшем лунном свете кафельные стены слегка шевелились. Это вселяло в сердце чувство тревоги. Вдоль стены стояло ещё несколько одинаковых кроватей. Иван был искренне заинтригован, а ещё больше он замёрз.

Подавив в себе приступ паталогической скромности, прилёг погреться к одиноко лежащей под простынёй голой бабе. Баба была в ноль, совершенно неподвижная, не ласковая и холодная. Возле неё он замёрз ещё больше. Встал, в сердцах отнял у неё простынь, закутался поверх своей, но не согрелся.

Наконец, добрался до двери. Она оказалась закрытой. Принялся неистово колотить в неё руками и ногами. Через какое - то время в замке заскрежетал ключ и в дверном проёме показался кто - то. Переговорив с мутной тенью снаружи, Иван выяснил, что его спасителем оказался ночной сторож морга.

– Дед у тебя выпить есть?
– лягая зубами от холода, Иван попросил у него грамм двести для сугрева.

– Есть, сок берёзовый с мякотью, - охотно отозвался сторож.

– Сок так сок, - согласился Иван.
– Можно и с мякотью, лишь бы на спирту.

Сторож пустил Ивана в свою каптёрку и придвинул ему расшатанную табуретку: - Садись к столу.

– Не могу, - ужом взвился Иван на табуретке, испытывая в своём сидалище нестерпимую боль - закономерное последствие недавнего загула.

– На живот садись, - посоветовал нетрезвый сторож нежданному гостю.

– Не, - отказался Иван.
– Постою я. Да и так по больше влезет!

Во рту Ивана было сухо и ужасно мерзко, а тело напоминало сдувшуюся грелку. Но предложенная сторожем горькая жидкость весело растеклась по организму и опять наполнила жизнь смыслом.

Сторож оказался человеком отзывчивым и к утру Иван опять выпал в осадок.

– Мне бы вчерашнего жмура увидеть, - без приветствия попросил возникший на пороге малозаметный тусклый человек с кожаной папкой под мышкой.

– Простите, а вы ему собственно кто?
– оглянулся на вошедшего патологоанатом.

– Я ему следователь.

– Что - то я вас не припомню. Вы, наверно, новенький?
– задал не самый удачный вопрос муниципальный потрошитель трупцов, пристальней вглядевшись в представителя закона.

– Правильно заметили, - кивнул следователь.
– У вас теперь все новенькие: и губернатор и прокурор и следственный отдел. Так, что привыкайте.

Патологоанатом долго искал исчезнувшего покойника, которого в своей каморке надёжно спрятал в стельку пьяный сторож. Он так проникся к вновь обращённому из мертвецов, что никак не хотел с ним расставаться. Сидели они молча, но смачный запах их выдал.

– Труп скорее жив, чем мёртв, - констатировал патологоанатом, бегло осмотрев Ивана, заботливо приваленного сторожем к стенке.

Сильно засомневавшись, что синюшный, завёрнутый в простынь мужик всё же живой, следователь попросил продемонстрировать его в виде действующего экземпляра. Патологоанатом оттопырил пальцем Иваново веко и вгляделся в открывшийся мутный глаз. От его пристального взгляда Иван почувствовал лёгкий дискомфорт, икнул и получил укол сосудорасширяющего.

Отчасти придя в себя, Иван попробовал сообразить, что опять с ним не так? Оказалось, что всё не так. Потом под ехидным взглядом следователя долго тужился, вспоминая кто он, когда родился и зачем?