Картина называлась "Акаги Рицко убивает в себе лошадь". Правда лучше всего мне в этой картине удалась сигарета, которую курила наша Менгеле. В остальном же это было творение в лучших традициях то ли абстракционизма, то ли сюрреализма. А, может быть, даже кубизма - в живописи я, если честно, совершенно не Копенгаген.
Annotation
Ким Сергей Александрович
Глава 1.
Глава 2.
Ким Сергей Александрович
Чж. Прода:(
Глава 1.
Картина называлась "Акаги Рицко убивает в себе лошадь". Правда лучше всего мне в этой картине удалась сигарета, которую курила наша Менгеле. В остальном же это было творение в лучших традициях то ли абстракционизма, то ли сюрреализма. А, может быть, даже кубизма - в живописи я, если честно, совершенно не Копенгаген.
Ну, а что поделать, если рисовал я всегда не просто плохо, а совсем плохо? Если точнее, то хуже некуда. И даже ещё хуже, чем хуже некуда...
Я со вздохом сложил из бумажного листа, на котором рисовал всякую хренотень, самолётик и запустил его в мусорную корзину.
В корзине образовалось уже настоящее кладбище погибших самолётов.
Очередной рапорт о бое с Ангелом совершенно не шёл - вдохновения, чтобы описать сие сражения категорически не хватало. Почему так? Ну, наверное, потому что этих рапортов за последние дни я написал пачку и ещё вагончик.
Да, именно что написал, потому что отчёты требовались исключительно в рукописном виде - что-то там по моему почерку надо было проанализировать... Для меня же положительных сторон в этом не было совершенно.
Ну, разве что теперь мне снились кошмары. Примерно десять миллионов жутких кошмаров, которые по недоразумению именовались японскими иероглифами.
Валяться на диване, который был затащен в кабинет Мисато при помощи пары охранников и такой-то матери, было, безусловно, приятно. Однако сон как и вдохновение тоже не шёл - за то время, что нас всех мурыжили на медобследованиях я умудрился выспаться по самое не хочу. А чего ещё делать, если только и делаешь, что лежишь как бревно?
Не знаешь что делать? Упал, уснул!
Заломил голову, извернулся и посмотрел на сидящую за столом Рей. Лицо Аянами, наполовину скрытое компьютерным монитором, было совершенно непроницаемо и выражало крайнюю степень сосредоточения, что лишь подкреплялось частым стуком клавиш. Сразу видно - человек работает, старается, трудить в поте лица...
– Что читаешь?
– спросил я.
– "Двадцать тысяч лье под водой", - невозмутимо ответила Рей, продолжая однообразно стучать пальцем по одним и тем же клавишам.
Это было поразительно, но от этого не переставало быть фактом - Аянами изощрённо сачковала.
– И как? Интересно?
– Бесподобно.
– А что именно?
– Всё.
Содержательный разговор. Но ведь это же разговор с Рей, верно?
Неожиданно дверь в кабинет распахнулась и внутрь заглянула взмыленная Акаги.
По идее следовало бы подскочить от неожиданности или испуга... Однако мне было лень, а Рей вряд ли вообще была способна от такого подскочить.
– Аску не видели?
– пропыхтела Рицко.
– Никак нет, - вежливо ответил я, не меняя лежачей позы.
– А что такое?
– Она сбежала с опы... обследований!
– возмущению в голосе докторши не было предела.
А оговорочка-то - чисто по Фрейду...
– Увидите её - немедленно ведите её ко мне. Это очень важно!
– Если увижу, то непременно возьму её в плен и доставлю её к вам, - пообещал я.
– Хорошо. Тогда я дальше буду её искать.
Дверь захлопнулась обратно, я немного полежал, глядя в потолок, а затем произнёс в пространство:
– Я ведь тебя не вижу, верно?
В ответ - тишина.
– Поэтому в плен брать не буду и Акаги не отдам.
Снова тишина.
– А ты не находишь унизительным, что целый лейтенант НЕРВ прячется под столом?
– Не нахожу, - послышалось из-под стола, за которым сидела Рей.
– Тут хорошо - спокойно, тихо и нет Акаги Рицко.
– А ты мышей, кстати, не боишься?
– между прочим поинтересовался я.
Послышался глухой удар, как будто кто-то ударился макушкой об столешницу.
– А тут есть мыши?!
– Не знаю, - честно признался я, ухмыляясь в потолок.
– Просто интересно стало...
– Аска Лэнгли никого не боится!
– Сомнительное утверждение для человека, который вот уже час прячется под столом, боясь уколов.
– Да ты бы видел ту иглу!
– возмутилась Аска, не вылезая из собственного укрытия.
– Тем более она хотела воткнуть её мне в спинной мозг.
Болючая штука, согласен. Просто катастрофически болючая. Правда, мне её всего пару раз делали, а потом я пообещал следующее сражение с Ангелом не выигрывать, раз меня за победы так пытают. Вряд ли угроза звучала правдоподобно, но данные неоправданные зверства в мой адрес прекратились.