– Очень скоро. День, быть может два.

Было что-то завораживающее в том, с какой легкостью постоялец отвечал на вопросы - которые разум его собеседников не успевал даже толком облачить в подходящие слова. Это пугало... Но в то же время и невероятно привлекало, дразня терпким и невероятно притягательным привкусом нереальности, вот так вот просто и обыденно вошедшей в их жизнь.

– Нет, никуда ехать не надо.

Усевшись в поскрипывающее кресло, мужчина положил руки на подлокотники - причем с таким видом, будто он восседал на чем-то вроде золотого трона. Смешно, конечно. Вот только отчего-то, смеяться-то совсем не хотелось. Кашлянув разом пересохшим горлом, Пашка как можно более спокойным тоном уточнил, какая от них требуется помощь. Если она, конечно, вообще?..

– Нужна. Когда я уйду, у вашего отца будет что-то вроде обморока.

Покосившись на матово-черный системный блок, сонно помаргивающий парой зелененьких светодиодов на передней панели, покойный, и тем не менее прекрасно себя чувствующий знахарь-травник едва слышно хмыкнул:

– Можно сказать, своеобразная перезагрузка всей системы. Сколько она продлится, мне неведомо - однако, на все это время желателен пригляд за вашим родителем. Кто из вас?

– Я.

– Мы!..

Скрестив взгляды, близнецы всего за пару секунд беззвучно поругались, затем помирились, и наконец, пришли к полному согласию.

– Мы оба.

Легкий, почти незаметный кивок мужчины подвел черту, завершив короткий разговор - оставивший близнецов в весьма растрепанных чувствах. Павел задумчиво молчал, машинально гоняя по столу маленький прямоугольник флешки, а Полина уставилась отсутствующим взглядом куда-то в стену, время от времени потирая ладони. Она же первой и нарушила затянувшуюся тишину:

– Паш, знаешь - а я, кажется, его немножко вспомнила. Дядя Виталя тогда нас как раз в деревню привез, и мне пить очень захотелось. А у них там колодезная вода с таким противным привкусом! Бр-р!.. Еще помню густые заросли крапивы рядом с каким-то забором, и тебя с оструганной веткой руках.

– Точно! Батя приладил к ней жестяную крышку от трехлитровой банки с соком, обмотал рукоять синей изолентой, обозвал все это саблей и отправил меня воевать с травой и комарами. Хе-хе, я после рубки крапивы еще и соседских гусей этой вичкой знатно погонял!

Хихикнув, юная девушка с деланным равнодушием подтвердила:

– Ну да. Кстати, не подскажешь, кому это потом гусиные щипки и сыпь от крапивницы какой-то вонючей гадостью мазали, а этот кто-то ревел и грозился всех плохих птичек зарубить?..

Недовольно фыркнув, парень оставил флешку в покое и обратил свое внимание на монитор - даже и не собираясь хоть как-то отвечать на все измышления сестры.

– А ты что-нибудь еще вспомнил?

Дернув плечами (вот ведь привязалась!), Паша нехотя проворчал:

– Вроде, у деда за домом сарайчик с каким-то пахучим сеном был, нас от него несколько раз гоняли. И еще, когда мы из деревни уезжали, собаки жалобно выли. Батя еще сказал, что это они так с нами прощаются...

Наморщив гладкий лобик в попытках припомнить что-нибудь еще, Поля подхватила с настенной полочки карандаш. Повертела лакированную палочку меж тонких пальчиков с ухоженными ноготками, и голосом, полным сомнений, предположила:

– Паш. А ведь дед к нам по-доброму отнесся, да?

– Ну.

– И папа несколько раз упоминал, что он был хорошим человеком.

Быстро набрав и отправив какое-то сообщение, парень лениво и по-прежнему весьма лаконично подтвердил:

– Ну.

– Пашка. А давай его попросим, чтобы он нас своим штучкам поучил?..

Заинтересованно хмыкнув, брат крутнулся вместе с креслом, разворачиваясь лицом к сестре - и тут же преисполнился праведного негодования:

– Полька, зар-раза!!!

Вздрогнув и кое-что осознав, девица виновато ойкнула и торопливо отложила в сторонку карандаш. Хороший, новый, и уже изрядно пожеванный ее белыми крепкими зубками.

– Опять!?!

Ну да, была у Полины одна вредная привычка, с которой она уже давно (чуть ли не с детского сада) и временами даже успешно старалась бороться - размышляя над чем-то сложным или очень интересным, близняшка любила покусывать кончик простого карандаша. При отсутствии "деликатеса" вполне годились ручка, фломастер, линейка, рисовальная кисточка, да даже деревянная ручка от расчески - но все же карандаш был вкуснее всего. Такой вот выверт девичьей психики... Отчего-то весьма огорчающий второго близнеца, которому отец еще в первом классе поручил следить за сохранностью своих и сестринских канцелярских принадлежностей. Такое вот разделение обязанностей - портила девочка, а получать выговор (и наказание) доставалось мальчику. М-дямс!

– Па-аш?

– Отстань! И вообще свали на кухню, грызун-переросток.

– Сам дурак.

Поглядев на недовольного братца, пятнадцатилетняя домохозяйка тихонечко вздохнула и отправилась-таки исполнять свой женский (пардон, девичий) долг. Вот только с первого раза до кухни она не дошла, углядев кое-что непривычное в отцовской комнате:

– Пашка, ты не поверишь - он себе старую советскую комедию поставил! Смотрит ее, и УЛЫБАЕТСЯ. Представляешь?!?

Всем своим видом старательно показывая сестре, что прощения она еще не заслужила, Павел нехотя уточнил: