Annotation
Россия, январь 1996 года. Сложное время, когда рушатся старые идеалы, а им на смену приходят новые ценности. Когда реальность меняется так быстро, что ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Но эпоха 90-х - это ещё и время небывалого интереса людей к магии и оккультной философии, время чистой веры и возвышенных надежд. Эльфийский рыцарь, 18-летний Ярослав, только недавно начал обучаться магии. Хотя его жизнь во многом изменилась к лучшему, прошлое всё ещё рядом. Тяжёлые воспоминания мешают эльфу свободно действовать в магической реальности и не позволяют сблизиться с любимым человеком. Но однажды на пороге концертного зала Ярослав встречает странную девушку...
Гайдукова Людмила Александровна
Гайдукова Людмила Александровна
Гадалка
Удар. Короткая боль, ослепительная вспышка хрусталя под люстрой, и следом - звон осколков, рассыпающихся по полу серебристыми колокольчиками. Колокольчики звона, колокольчики осколков... Но звенит всё-таки в ушах, от удара.
Этот сон Ярослав всегда видел так ясно, словно всё случилось вчера. Сколько раз ночью в его сознании разбивался папин хрустальный кораблик? Не сосчитать! Только образ мамы рассмотреть не удавалось... А пока Итиль жил у Фроди, ему даже сны не снились. Возможно, жрица читала над ним какие-то исцеляющие заклинания?
Через некоторое время после того, как они вместе с дядей переехали в собственную квартиру, Ярослав снова стал видеть сны. Иногда в них кто-то пел на красивом старинном наречии, а из глубины пространства лился голубоватый свет, будто бы от полной луны или яркой звезды. Сердце сжималось в щемящем неясном предчувствии, и хотелось, чтобы ночь длилась вечно.
Но гораздо чаще Лунного рыцаря преследовали кошмары. Отчим грубо встряхивал его за плечо со словами: "А ну-ка, сгоняй за эликсиром", - и Ярик тут же послушно вскакивал, бормоча спросонья: "Сейчас, я быстро..." Если вспыльчивый отчим выйдет из себя и начнёт его бить, - не страшно. Боль можно перетерпеть, а синяки и ссадины заживут. Ярик боялся другого: потерять контроль над собственным телом и в таком беспомощном положении остаться наедине с Танькой, гражданской женой отчима. Этот страх был настолько сильным, что Ярослав не оставался дома даже для того, чтобы отлежаться во время болезни. Впрочем, и болел он крайне редко, наверное, тоже из-за этого страха.
Когда во сне Итиль чувствовал на своём плече железную руку отчима, он поспешно вскакивал, готовый бежать в ларёк за водкой. Поначалу отличить кошмар от реальности удавалось не сразу. Один раз засидевшийся за своими научными трудами дядя поймал племянника уже у двери и, вернув назад, в уютную квартиру, до утра на кухне отпаивал горячим чаем и успокоительным. Ярославу было ужасно стыдно за свою слабость, и за то, что не сумел ничего объяснить. С тех пор он категорически перестал завешивать окна своей спальни шторами: неяркий свет, льющийся ночью из окна, помогал быстрее сориентироваться в окружающей обстановке, чтобы отделить кошмар от реальности.
Сегодня всё было так же. Вслед за звоном бьющегося хрусталя - похотливая улыбка Таньки и суровый окрик отчима: "Чтобы к нашему приходу в квартире было убрано. Ясно?" "Да, конечно". Ярослав быстро вскочил, протирая глаза, но сообразив, что это сон, снова опустился на кровать и долго сидел, закрыв лицо руками. За большим окном элитной многоэтажки мигала разноцветными огнями главная ёлка города - высокая, сказочная. Фонари и праздничные гирлянды заливали светом городскую площадь и центральный перекрёсток, по которому уже сновали машины. Это его дом - дом рыцаря Итиля. И сейчас здесь спокойно. Прошлое осталось в прошлом...
Несмотря на ранний час, дядя был уже на ногах. С кухни доносился его весёлый голос, напевающий бодрый мотив популярной песенки, а по всей квартире расплывался густой аромат свежесваренного кофе. На секунду замерев у двери, Ярослав невольно улыбнулся, глядя, как дядя ловко орудует деревянной лопаточкой, переворачивая на сковородке ломтики бекона. Дядя Валера - учёный. Он - мамин младший брат, но почти совсем на неё не похож. Только немного... иногда... когда вот так же ласково смотрит на племянника, близоруко моргая. У дяди жгучие карие глаза с длинными ресницами, как у испанца, и очки он дома не носит. В этом есть что-то доверительно-родственное, личное и домашнее... что-то от мамы.
– Ну, племяш, доброе утро! И охота тебе в каникулы вставать так рано?
В ответ на весёлый дядин возглас Ярослав зажмурился и рассмеялся:
– А ты чего не спишь? У вас тоже каникулы!
– Э, брат, наше время - дорогое! Если я буду спать, то мой бутерброд с маслом уплывёт к более ушлым коллегам. А я жадный, делиться ни с кем не собираюсь.
– Шутишь?
Дядя тоже рассмеялся, раскладывая яичницу по тарелкам.