Карл сам удивился, до чего легко ему удалось найти лондонский мост. Пройдя над черным мраком Темзы, Карл приободрился и теперь шел куда более уверенно. Коврин молча шагал рядом.

За следующие полчаса они добрались до Олдгейт. Здесь было светло. Горели лампы возле ночных кафе. К свету, как мотыльки, стягивались пьянчуги, которым не хотелось идти домой, бездомные, разнорабочие, те, что жили случайными заработками, и даже респектабельные джентльмены, которым надоело знакомиться с жизнью городского дна в Степни и в Уайтчепл, и которые теперь пытались поймать здесь кэб. Были здесь и несколько женщин — тощие и на вид больные. В свете, струящемся из окон ночных кафе, их худые, ярко размалеванные лица напоминали Карлу иконы, которые он видел в комнатах русских, живших на том же этаже, что и его семья. Даже потемневшие от грязи шелка и потертый бархат их одежд напоминал одежду святых на иконах. Две женщины бросились было к Карлу и Коврину, что-то призывно крича, но Карл со своим спутником быстро прошли через пятно света на мостовой и исчезли в темноте лабиринта аллей, что тянулись от дома, где жил Карл.

Карл теперь думал лишь об одном: поскорее попасть домой. Он понимал, что отсутствовал дольше, чем рассчитывал. Карлу не хотелось, чтобы родители беспокоились о нем.

Они миновали темный и затихший паб. Теперь Коврин настороженно шел за Карлом. Карл подошел к двери дома, где он жил. Родители наверняка спят уже, а может быть, все еще работают. Семья Карла снимала комнату над цехом.

Коврин прошептал:

— Песоцкий что, здесь живет? Ты можешь теперь идти.

— Я здесь живу. Песоцкий сказал, что сам найдет меня здесь, — наконец нашел в себе смелость ответить Карл. Признавшись, он почувствовал облегчение. — Понимаете, Песоцкий должен мне пять шиллингов. Он сказал, что придет сюда и заплатит. Возможно, он ждет нас внутри.

Коврин выругался и толкнул Карла в сторону от света, сочащегося из-за двери. Карл сморщился от боли, когда рука русского сильно сжала его плечо возле шеи.

— Все будет хорошо, — промямлил Карл. — Песоцкий придет. Все будет хорошо.

Хватка Коврина ослабла. Русский глубоко вздохнул, поднес руку к носу и почесал нос, насвистывая сквозь зубы какую-то мелодию и размышляя над тем, что Карл ему сказал. Карл толкнул ручку двери, и они оказались в узком коридоре. В коридоре была темнота — хоть глаз выколи.

— Спичка у вас найдется? — спросил Карл.

Коврин зажег спичку. Карл нашел огрызок свечи и подал его Коврину. Русский успел зажечь свечу в последний момент перед тем, как спичка обожгла ему пальцы. Карл заметил, что в другой руке у Коврина пистолет. Это был очень странный пистолет: с вытянутой прямоугольной металлической коробкой, опускающейся вниз от ствола перед спусковым крючком. Карлу никогда не доводилось видеть изображение подобных пистолетов. Он подумал: может быть, Коврин сам его сделал?

— Ну ладно, теперь куда? — проговорил Коврин. Он поднес пистолет к свету свечного огарка. — Если я заподозрю, что ты ведешь меня в ловушку…

— Песоцкий придет, — сказал Карл. — Это не ловушка. Он сказал, что встретится со мной здесь. — Карл показал на лестницу без перил. — Может быть, он там. Посмотрим?

Коврин несколько мгновений сосредоточенно думал, а затем покачал головой.

— Ты пойдешь. Посмотришь, нет ли его там. Если он там, приведешь его сюда, ко мне. Я буду ждать.

Карл оставил Коврина с горящим огарком и начал подниматься по лестнице. Карлу надо было в темноте одолеть два пролета лестницы без перил. Еще когда они подходили к дому, Карл заметил, что света в окнах нет. Впрочем, этого и следовало ожидать. Мистер Армфелт знал закон и всегда принимал меры предосторожности. Эту часть Уайтчепл фабричные инспекторы посещали редко, но все-таки незачем было лишний раз привлекать их внимание. Если инспекторы прикроют бизнес мистера Армфелта, где еще люди смогут найти работу? Карл заметил слабый свет, пробивающийся из-под двери. Он открыл ее. Газовый рожок был вывернут почти до конца. В помещении царил полумрак. За столом сидели женщины, дети и мужчины, склонясь над шитьем. Отец Карла поднял голову, когда Карл вошел. У отца были красные воспаленные глаза. Он щурил их. Руки его тряслись. Было ясно, что он ждет Карла. Карл заметил, что мать лежит в углу помещения. Прилегла, чтобы вздремнуть.

— Карл! — Отец встал, пошатываясь. — Что с тобой стряслось?

— Дело оказалось более долгим, чем я ожидал, отец. Я уже заработал кучу денег и это еще не все. Принесут еще. Кроме того, там внизу человек, которого я встречал. Он может предоставить тебе работу наборщика.

— Наборщика? — Отец Карла потер глаза и снова сел. Казалось, он с трудом понимал, что говорил ему Карл. — Наборщика? Твоя мать была в панике. Она хотела уже обращаться в полицию. Она думала — несчастный случай…

— Я отлично поел, отец, и заработал кучу денег. — Карл полез в карман. — Тот русский дал мне деньги. Он очень богат.

— Богат? Сытно поел? Ладно, утром все мне расскажешь. Ступай наверх. Мы с матерью скоро придем.

Карл понял, что его отец настолько устал, что не понимает. Карлу приходилось видеть уже отца таким.

— Ты иди, отец, — сказал он. — Я, кстати, и поспал. Кроме того, мне надо закончить кое-какое дело, прежде чем я пойду спать. Этот молодой русский, который приходил сегодня, он возвращался?

— Тот, что дал тебе работу? — отец повращал глазами и потер их. — Да, он приходил примерно четыре или пять часов назад. Интересовался, не вернулся ли ТЫ.