Залетев в приёмное отделение госпиталя, чуть не выбив и без того на ладан дышащую входную дверь, раненых бойцов сопроводили в операционную. Сопроводили поэтапно. Сначала на железной каталке по разбитому кафельному полу через весь «приёмник», а затем на плечах, по обшарпанной бетонной лестнице, на второй этаж. Оперблок, наркоз… Всё, как положено.

Увидев, что всё, что положено, применено, юный начмед сладко потёр ладошками и только повернул к выходу, дабы вернуться к прохладному озеру с окружающими его соснами, как услышал лёгкий, призывающий кашель. Остановившись, он на секунду задумался и тут же развернулся на пятках, очутившись лицом к хирургу. Подняв брови вверх максимально высоко, любитель купания изобразил на лице вопрос.

— Будешь помогать, — ответил ему на немой вопрос хирург. — У меня, кроме операционной сестры, никого нет.

И для значительности своих слов хирург повёл глазами по стенам операционной, как бы показывая, что действительно никого нет.

Составленная бригада взялась сначала за то, что когда-то называлось глазами. Док их постоянно промывал фурациллином и физраствором, переведя в общей сложности три четырехсотмиллилитровые банки, но при всякой попытке приоткрыть веки, он снимал лишь очередной пласт кожи. После трёх таких попыток открывания, ему в голову пришла недобрая мысль, что кожа скоро закончится.

В увлекательное лечение органа зрения включилась опытная медсестра. Лёгким движением руки, с зажатым между пальцев пинцетом, она ухватилась за чрезвычайно маленький волосок, торчавший из глаза, и через секунду на свет появился пятисантиметровый кусок проволоки. В тот же миг огромная стая мурашек захватила тела медиков полностью, от пят и до макушки. Медицинские работники ужаснулись.

Пальцы второго пострадавшего сопоставили тупо на те места, где они крепились ранее, и туго забинтовали так, что вся кисть получилась точно хорошая боксёрская перчатка. Приложив лангету и вколов очередную дозу промедола, хирург разрезал воздух словами:

— Надо срочно везти в центральный окружной госпиталь. Там и офтальмологи, и сосудистые хирурги. — Он тяжело вздохнул и продолжил, — только до него восемьсот километров.

Везти раненых — задача начмеда.

Чем хороши отдалённые гарнизоны, это тем, что там почти всегда есть военный аэродром. Специалистов нет, дорог нет, а аэродром есть. Именно на этот самый аэродром и помчался док со своими подопечными, любителями регенерации. Счастье вновь улыбнулось пострадавшим: военный борт уже ждал их, как будто по заказу.

Военный борт — это, как правило, грузовой самолет с экипажем в три человека (без стюардессы), использующийся для транспортировки военно-морских грузов стратегического назначения. Иногда, правда, на нём возят и людей, если очень надо улететь. А иногда — и больных….

Удовольствие летать военным бортом, мягко говоря, сомнительное. Когда летишь на нём, то чувствуешь себя первопроходцем в авиационном деле. Нужды в свежем воздухе на таком борту нет — дует изо всех щелей. Поскольку в салоне свежо, то, дабы не заморозить пассажиров, он и летит на высоте полутора тысяч метров, что тоже привносит свой шарм в такое путешествие. Однако, в нашем случае, выбора особо ни у кого и не оставалось: ни у начмеда, которому заботы привалило, ни у матросов, которых вообще уже мало что в этой жизни интересовало.

Умудряясь на лету оказывать непосильную помощь, держа капельницы с растворами, капая фурациллин в глаза, вкалывая обезболивающие внутримышечно и кутаясь в фуфайку, доктор довёз-таки матросов до центрального окружного госпиталя, где есть и офтальмологи, и сосудистые хирурги, и ещё куча всякого рода узких специалистов.

Своевременно сдав потерпевших в живом, но уже остывающем виде, начмед части радиосвязи облегчённо выдохнул. Огромный груз свалился с его усталых военно-морс- ких плеч. Он упал на пол, громко звякнув о кафель, словно глиняный кувшин. Звук разлетелся по коридорам и исчез далёким эхом. Наступила гробовая тишина. Одну-единственную проблему осталось решить юному врачу: обратно военный борт летел лишь через неделю. Взяв телефонную трубку, док как бы нехотя набрал свой несложный домашний номер:

— Алло, — услышал он, после трёх длинных гудков, мягкий и радостный голос супруги.

— Дорогая, — устало произнёс начмед в ответ. — Ты не поверишь…

Итак. Первый наш товарищ, Михалыч. Звали его так близкие друзья. Отчество у него на самом деле было другое, а «Михалыч» сложилось от имени.

Михалыч. Мягкий, спокойный. Характер сдельный. В трудную минуту придёт на помощь. Несколько оптимистичен. Высокого роста. Черты лица правильные. Зрение великолепное. Слух — не очень. Двукратный чемпион округа по баскетболу. Любит звон ключей от автомобиля в руках и созерцать, как извивается огонь в костре. Уважает музыку, в основном зарубежную, но сам поёт плохо. Просто ужасно плохо. Академию же закончил на «хорошо» и «отлично». Специальность: семейный врач. Не курит. По утрам делает зарядку. Женат. Если Вы когда-нибудь его увидите и скажете, что он, внешне, моя копия, то я на Вас не обижусь, а даже, возможно, скорее всего, отвечу, что Вы правы.