В наследство Улит получил от матери Элитный Клуб Любителей Искусства, расположенный в Лондоне и всемирно известный своими экстравагантными выставками и аукционами для богачей. Илина основала ЭКЛИ, чтобы хоть чем-то себя занять, когда хотелось отдохнуть от светской жизни и воспитания сына, заключающегося в бесчисленных наставлениях сиделок, нянек и учителей, сменяющихся по мере подрастания отпрыска. В ЭКЛИ Улит и проводил большую часть своего времени. До одного прекрасного дня.

В один прекрасный день Ылит Тутли решил, что сыну, достигшему 21 года, можно доверять важные поручения. И первым таким поручением было прочесть историю муслинов, жителей Материка, единственного материка Яппы. Историю эту записал немой муслинский учёный Слунц. Через несколько лет, когда министры Яппы и правительство Земли решат все нюансы, когда построят туристические комплексы, когда Яппу начнут усиленно рекламировать и когда она войдёт в моду, к тому моменту Ылит Тутли планировал написать и издать фантастическую трилогию о муслинах. Это был хорошо продуманный маркетинговый ход, вот только чрезвычайно занятой писатель не мог выкроить время на поездку на Яппу и чтение муслинской истории, поэтому доверил это дело Улиту, позвонив ему по телефону из Санкт-Петербурга, тогда как сам Улит находился в Лондоне. А более подробные инструкции передал через одного из своих доверенных представителей. Вот так и получилось, что Улит Тутли оказался на борту "Гаргапан" в компании своего спутника Верума Олди, давнего приятеля отца и владельца нескольких кинотеатров. Веруму 35 лет. Так как владельцев кинотеатров везде пруд пруди и их гораздо больше, чем известных талантливых писателей, их сыновей и прочих родственников, то Верум Олди представляется не такой значительной фигурой, поэтому и говорить о нём особенно не стоит.

Пока представлялся Улит Тутли, его семья и его спутник Верум Олди, лайнер "Гаргапан" совершил посадку на космодроме Материка, а такую махину следует сажать тщательно и со всеми предосторожностями. Космодром начали строить сами люди спустя год после открытия планеты и налаживания контактов с муслинскими властями. Муслинам, коренному населению, космодромы были без надобности, так как их цивилизация ещё не развилась до изобретения летательных аппаратов. А могла бы, если бы поменьше воевала.

– Фиолетовые! Я сказал, фиолетовые, значит фиолетовые. Если ты забыл, то я...

– Улит, прошу, не начинай, - вздохнул Верум.
– Но сушилки для рук сиреневые. У тебя плохая память на мелочи.

– Никогда не спорь со мной, - заявил Улит и раздражённо махнул тростью.
– Ты здесь, чтобы приглядывать за мной, а не спорить. Я не виноват, если ты путаешь цвета. Это заболевание называется дальтонизм.

– С чего ты решил, что я дальтоник?
– искренне удивился Верум.

– Если бы ты не страдал дальтонизмом, ты бы не утверждал, что сушилки сиреневые, тогда как они фиолетовые.

– Ладно, - сдался Верум, - пусть будут фиолетовыми.

– Ага!
– самодовольно улыбнулся Улит и легонько стукнул тростью Верума по ноге.
– И всё-таки я прав.

Стены коридора, ведущего к трапу, украшали картины, застеклённые и утопленные в обшивке из покрытого лаком дерева. Картины изображали панорамы Ветоломских курортов. В отличие от Бир-Бура на Яппе никаких курортов не имелось. Пока ещё.

– Прошу прощения, - обратился Улит к стоящей у трапа стюардессе в серебристой униформе гражданского космофлота, - я хотел бы узнать, какого цвета сушилки для рук в туалете?

– Простите?

– Какого цвета в туалете сушилки для рук? Здесь, на корабле.

– Сиреневые, - несколько удивлённо отозвалась стюардесса.
– Все сушилки на "Гаргапане" сиреневые.

– Сиреневые?!
– обиженно вскричал Улит и скорчил такую мину, словно ему отдавили ногу.
– Все?

– Сиреневые. Во всех уборных, все сушилки для женщин, сушилки для мужчин, сушилки для детей и сушилки для инвалидов сиреневые. Все из одного комплекта. Могу ещё чем-то помочь?

Улит покачал головой и взглянул на бортпроводницу так, словно она нагло соврала.

– И всё-таки ты прав, - подколол Верум.
– Только ты и только всегда.

Улит возмущённо засопел, но, не найдя встречных аргументов, сменил тему:

– И где нам искать начальника космодрома?

– Очевидно, где-нибудь в здании космодрома, - пожал плечами Верум.

– Сам знаю, - буркнул Улит.

– А если знаешь, чего спрашиваешь?

Улит махнул тростью, обозначив в воздухе дугу.

– Не придирайся. Ты вечно придираешься и споришь по любому поводу.

– Я придираюсь и спорю?
– изумился Верум.

– Да, ты, - отрезал Улит.

И они ступили на эскалатор серебристого трапа.

Здание космодрома по форме напоминало гигантский гриб на подставке из восточного и западного крыльев. Ножку "гриба" окольцовывали две пристройки, и она переходила в куполообразную шляпу, в которой располагались диспетчерские кабины. Виднелись торчащие из купола и пристроек чёрные антенны со стальными поблескивающими шариками, которые оттенялись голубым небом и перистыми облаками.

Улит звонко чихнул, прикрыл рот рукой в белой перчатке и чихнул снова. Проходящая мимо одна из прибывших специалисток поспешно взяла левей, обходя Улита стороной.

– Ты простыл, - заметил Верум.

– Ты наблюдателен, - сказал Улит, сморкаясь в синий платок. При этом он умудрялся с крайним презрением смотреть в спину удаляющейся женщины.

Они пересекли небольшой, ограждённый металлической стеной участок взлётно-посадочного поля, прошли по туннелю и вместе с остальными прибывшими вошли в таможенный коридор. Двое таможенников в синей форме пропускали пассажиров по одному через комнату досмотра.

Когда подошла очередь Улита, он положил трость, кейс с сумкой на медленно движущуюся ленту, а сам прошёл под пискнувшей стальной рамой.