–  То, что мы видели, трудно назвать непротивлением, - раздраженно ответила Хельва.
– Они просто дали природе планеты действовать по ее вкусу. Ты должен знать, что где-то в глубине этики здешней религии наверняка имеется шиболет [19] запрета на убийство.

–  Ха! Никогда не считал кольнари людьми, - ответил Ниал.
– А кроме того, даже отпетые фанатики имеют не меньше прав на защиту своей жизни, чем любые другие формы жизни.

–  А они ничего и не делали. Делала сама планета. Вот в чем вся прелесть того, что произошло.

–  Ах как это верно!
– Голос Ниала вдруг приобрел явный оттенок ханжества.
– Блаженны кроткие, ибо унаследуют они царство Божие на Земле… или в данном случае - на Равеле. Прекрасный поступок, леди, просто прекрасный!
– И он бесшумно зааплодировал.
– Будем же и дальше совершенствовать наши достоинства. Вернее - ваши.

–  Я уверена, что в результате они были уверены заранее, но для верности наблюдали за ним, - сказала Хельва и тут же включила бортовую систему дальнего наблюдения. На экране появилась небольшая стая птиц, круживших над недавним полем битвы. Потом они разлетелись в разные стороны, да так быстро, что даже Хельва не сумела засечь направления полета.

Когда Хельва опять села на площади, Хельвана и еще четырнадцать женщин уже поджидали ее. Все были одеты в длинные черные одеяния и черные же шапочки, туго обтягивающие головы.

–  Мы пришли оплакивать Цезаря, а не восхвалять его, - процитировал Ниал.

–  Убирайся отсюда, Марк Антоний, - ответила, как бы предвидя дальнейшее, Хельва.

–  Иду. Иду! Не стану я присутствовать на сем печальном обряде.

–  Ничего, ты обрядился достаточно для собственного, - бросила она вслед его исчезающей фигуре, а затем открыла шлюзовую дверь и выдвинула пандус.

Депутация вошла. Каждая из входивших отвешивала низкий поклон Хельве, пока все они наконец не расположились в гостиной. Лица женщин были серьезны и печальны, а у некоторых глаза покраснели от слез. Видимо, кое-кто из них отличался особым мягкосердечием. Но какой был смысл лить слезы по кольнари, особенно если всем присутствующим была прекрасно известна их вероятная судьба в случае победы захватчиков, Хельва при всем желании не могла понять. Впрочем, она ведь не была религиозной. Она заговорила первой, не желая утонуть в пышных славословиях и словах благодарности за свое второе, но совершенно случайное участие в их «спасении», тем более что на этот раз на ее долю выпала роль пассивного наблюдателя, а вовсе не орудия победы.

–  Я должна извиниться, Хельвана, что с самого начала не доверилась вашей изобретательности и искусству. И в самом деле кроткие унаследовали эту землю.

Хельва искренне надеялась, что никто, кроме нее, не услышал приглушенного смешка, раздавшегося в коридорчике.

–  Мы горько сожалеем, что нам пришлось доказывать свою неуязвимость на Равеле, - ответила тихо и печально Хельвана.
– Мы будем молиться за их отлетевшие души.

–  Я искренне сомневаюсь, что кольнари обладали ими, - ответила Хельвана, и резкость ее слов вызвала среди более молодых женщин возгласы несогласия.
– С моей стороны жестоко так говорить, но мне собственными глазами довелось видеть те формы, в которые они облекали свои завоевания. Я не жалею, что кольнари уничтожены. Да и вам не следовало бы лить по ним горькие слезы и вообще горевать по поводу этого инцидента. Наша Вселенная стала только чище. В конце концов, никто из вас… - она ла мгновение запнулась, - …не сделал ничего. Ваша планета имела возможность взять на себя заботу о непрошеных гостях и сделала это.

Наступила неловкая пауза, во время которой верующие пытались примириться с неожиданно жесткими понятиями своего «спасителя». А Хельва продолжала в полной тишине:

–  Сколько времени вам потребуется для приведения в порядок посадочного поля и дорог?

–  Возможно, этого вообще не придется делать, - ответила Хельвана, обменявшись взглядом с подругами.
– У нас есть средства связи для общения с другими монастырями и нет необходимости собираться вместе в одно время. Каждая община полностью самодостаточна, так что теперь нужды в космопорте нет.

–  Но ведь ваши стены будут продолжать функционировать?

Губы Хельваны тронула слабая улыбка.

–  Да, - сказала она, - они необходимы, чтобы держать в узде флору Равеля.

–  Но ведь растительные формы, которые обладают столь быстрым… - Хельва поколебалась, не желая огорчать мягкосердечных женщин грубым словом «размножение», - …вероятно, захотят сохранить обретенную ими свободу?

–  То, что нуждается в исправлении, будет восстановлено. Это долгий и трудоемкий процесс, а у нас и без того много дел, если иметь в виду нашу каждодневную обязательную рутину, - сказала Хельвана.

Одна из ее спутниц дотронулась до рукава Хельваны.

–  Да, конечно. Разумеется, мы прежде всего должны выразить тебе нашу вечную благодарность, - спокойно проговорила Хельвана.
– Мы опять у тебя в долгу, о Корабль, который поет, и снова ничем не можем отблагодарить тебя за неоценимую опеку.

–  Ну а если я скажу, что лишь случайно оказалась в этих местах, ты поверишь мне?
– мягко спросила Хельва.

–  Тогда мы будем надеяться, что не причинили тебе большого неудобства и не стали виновниками большого опоздания, - ответила та.