Потянувшись через нее, я включил прикроватную лампу.

— Я сказал что-то не так?

Она замотала головой, но отказывалась посмотреть на меня.

Я опустил голову на подушку так, что мы оказались очень близко друг к другу. Это не оставило ей выбора.

— Прости меня, если я сказал что-то не то. Не то чтобы меня беспокоило, что ты красишь волосы.

— Знаю. Просто не хочу, чтобы ты подумал, что я пустышка, и беспокоился о…

— Хлоя, и ты самый неэгоистичный человек, которого я когда-либо встречал. Лично мне кажется, что ты была бы красивой и с темными, и со светлыми волосами, или вообще без них.

Она улыбнулась.

— Я родилась блондинкой. И большую часть жизни была блондинкой, но несколько лет назад волосы начали темнеть. — Она нежно прикоснулась губами к моим губам, поцеловав один раз. — Моя мама была блондинкой, — сказала она хриплым голосом. — Я почувствовала, что теряю часть ее, когда волосы стали темнее. Мне нравилась эта связь — то, что у нас обеих с рождения, даже если ее больше нет.

Блейк

— Я скучаю по маме, — сказал я ей.

Она надула губы.

— Ты хочешь поехать домой и увидеться с мамой?

— Нет. — Теперь была моя очередь надувать губы. — Я не хочу возвращаться домой. Там ничего нет. Но я бы не отказался увидеть ее. Я действительно очень скучаю по ней.

— Хочешь, позвоним ей? Попросим приехать к нам? Уверена, она тут же примчится. До нас всего несколько часов езды.

— Нет. Я чувствую, будто краду это.

Она свила брови.

— Что — это?

— Дорогу.

Она рассмеялась.

— Не будь глупым. Я позвоню ей прямо сейчас. — Она потянулась и взяла телефон с тумбочки. Потом она просто уставилась на него, подняв на меня глаза. — Я не знаю, как им пользоваться, — прошептала она.

Засмеявшись, я взял у нее телефон, набрал мамин номер и вернул ей обратно.

— Миссис Хантер? — Что бы ни сказала мама, это заставило ее ухмыльнуться. — Он в порядке. Я хорошо забочусь о нем, — захихикала она. — Нам стало интересно, не хотели бы вы приехать к нам завтра в Дюрэм? Или через день… когда сможете. Уверена, у вас есть сроки и… — должно быть, мама оборвала ее. — Здорово! Увидимся завтра в полдень. — Она повесила трубку и положила телефон назад.

— Она не захотела поговорить со мной? — сказал я, изображая разочарование.

— Прости, малыш.

Я драматически вздохнул.

— Никто не любит Хантера.

Она засмеялась моим любимым смехом. Безудержный смех, который захватывает все ее тело.

— Боже правый, — проворковала она, когда наконец-то смогла дышать. Затем ее тон стал серьезным. — Я люблю Хантера. — Мое дыхание оборвалось. Ее пальцы прикоснулись к моим губам.

— Я хотела сказать тебе, после того, как ты признался, — продолжила она. — Я хотела сказать, что тоже люблю тебя, но я не хотела, чтобы ты подумал, что я сказала это только потому, что ты это сделал. Или потому что сделал это первым. Я хотела, чтобы ты знал, что я сказала это, потому что это самое реальное чувство, которое я когда-либо испытывала.

Я убрал волосы с ее лица, чтобы лучше рассмотреть и запомнить самый важный момент в моей жизни.

— Блейк, — сказала она, резко выдохнув. — Я так сильно люблю тебя. И эта любовь — возможно, она не навсегда. Но пока мы вместе — любовь длится вечно.

Ты должен делать выбор, пользоваться шансом, или твоя жизнь никогда не изменится.

Она поднялась на носочки и поцеловала меня в нос.

— Ты тот, кто изменил меня, Блейк Хантер, — сказала она быстро.

Я улыбнулся и приклеил свою записку на холодильник. Затем поцеловал ее в висок и потянул прядь волос.

Ты рожден быть невероятным.

Блейк

Прищурив глаза, мама посмотрела на нас с Хлоей.

— Итак, за все время, что вас не было, вы пересекли только одну границу… дважды? — Она сделала глоток своего напитка и аккуратно поставила бокал на обеденный стол.

— Ага, но там же были тот персик и яйцо, а так же так штука, которая словно говорит добро-пожаловать-на-землю-НЛО, — сказал я серьезно. — На что еще там было смотреть?

— Вам нужно было видеть его тогда, — захихикала Хлоя. — Будто он увидел самую потрясающую вещь в мире.

— Но ведь так и есть! — Я был слишком взвинчен. Развернувшись к Хлое, которая сидела возле меня, я добавил: — Кроме тебя, разумеется. Ты определенно самое лучшее, что я когда-либо видел.

Она надула ноздри.