Пока Клифф негнущимися пальцами нашаривал телефон, Лемм поднялся и крикнул в сторону:

– Он жив, Рэкс?

– Удивительно, но да, - ответили ему.

– Хоть этот грех на душу не возьмёшь, - Лемм вновь повернулся к брату и вырвал у него телефон.
– Я сам, спасибо.

Клифф, не в силах держать себя даже на локтях, лёг на землю и закрыл глаза.

От этого промаха он, похоже, уже не оправится.

* * *

Мир вокруг был бесцветным, а под ногами - полосатым. Цезарь перепрыгивал с одной белой полосы на другую, стараясь не наступать на чёрные, скрывающие в себе омуты с неизвестной и одновременно манящей опасностью. На белых тем не менее тоже нельзя было задерживаться: они делали тело невыносимо лёгким и слишком просто было потерять почву под ногами. А ради чего? Чтобы воспарить и исчезнуть в бесконечности?

Необъятное пространство вдруг тоже пошло полосами, превратившись в небольшую, с высокими потолками комнату без окон и дверей. Из чёрных лент выдвинулись копья, белые стали ослепительно бьющим светом. И то, и другое угрожало растворить сущность Цезаря: если не ментально, то физически. Он подвис в пустоте, разрываясь: ему было страшно отдаться полностью какой-то одной стороне - как абсолют вообще может быть полезен несовершенному человеческому миру? Тем, что в этом странном месте заменяло Цезарю глаза, терас начал в панике оглядываться в поисках выхода. Как уютно было бы оказаться где-то посередине. Например...

Полосы раздвинулись в стороны. Например, вон на том сером, каменном мосту, надёжном трапе - переходе из одной крайности в другую. Да, при смешении добра и зла всегда получается серость. Но разве у них, вечно балансирующих на тонкой ниточке над бездной, бывает по-другому?

Почувствовав под ногами твёрдый, незыблемый, как будто даже тёплый камень, Цезарь успокоенно выдохнул. Здесь было его место. Отныне и навсегда.

Белизна поглотила тераса, и из неё он вынырнул точно в обыденную реальность. Над головой едва слышно гудели люминесцентные лампы в тонкой обрешётке, на белой стене напротив висели две картины с натюрмортами, выполненными в мягких тонах, через светло-зелёную штору на совсем близком окне в комнату пробивался уже угасающий свет вечернего солнца. Цезарь попытался шевельнуть рукой, но и она, и её товарка оказались полностью в гипсе - как, собственно, и ноги. Тело ныло от каждого случайного движения, не хотелось думать о том, что было бы, если бы он на встречу с отцом не надевал бронекостюма. Скорее всего, та граната его убила бы, и дело с концом. Зато защитил эту сволочь собой, герой...

– Проснулся, великомученик?
– вопросил вдруг кто-то в противоположной стороне от окна, и Цезарь дёрнулся от неожиданности.
– Каково это, кстати, так с неба-то звездануться?

Несмотря на явно слышимый сарказм, голос в то же время звучал сочувствующе. Цезарь с трудом повернул голову и, к своему удивлению, узрел в соседней кровати уже знакомого ему велька, Бертеля Литых.

– Ладно, не обижайся, - улыбнулся ему бывший водитель Аспитиса.
– Как себя чувствуешь?

– Чувствую, - кивнул терас, не привыкший жаловаться.
– Не знаете, чем там всё кончилось?

– Давай сначала ты удовлетворишь моё любопытство. Чем всё кончилось тогда? Я, к сожалению, после ранения в спину потерял возможность участвовать в сражении. Знаю только, что мы победили, иначе я бы тут не лежал. Но как?

Поразмышляв пару секунд, Цезарь сказал:

– Они считали, что отключили меня газом, но у меня есть секретное оружие. С его помощью я смог всех уложить. А там и маску с отца стянул. Ну а потом вызвал помощь.

– Вдруг заработал телефон?
– хитро сощурился вельк. Терас пожал плечами, насколько это было возможно.

– Ну да.

– Ясно... Знаешь, а в этот раз на поле боя явились две персоны нон-грата в нашем Управлении: а именно Рэкс Страхов и твой дядя, Лемм Шштерн. Ты не в курсе, как они могли там оказаться?

– Совпадение?..

– Да, наверное. С телефона твоего отца они вызвали помощь и даже дождались приезда медиков. Странное поведение для тех, кого могли повязать там же и легко обвинить во всём произошедшем.

– Почему же не повязали?

– Твой отец сидел на коленях возле Сэры Альиных, по которой явно проехалась машина, и повторял одни и те же слова: "Я упустил его". Страхова со Шштерном, конечно, взяли под стражу, но, пока со всем разбирались, они благополучно смылись. Вполне очевидно, что генштабовцы здесь ни при чём - скорее, Клиффорд отрабатывал захват какого-то врага, но не сумел удержать его. Ты знаешь что-то об этом?

– Похоже, этим врагом был я, - мрачно сказал Цезарь.
– По крайней мере, захват со всей своей группой он проводил в отношении меня. Там не было только его напарника, но я видел, что кто-то сидел в машине. Отец посчитал меня почти отключившимся и вышел из неё, чтобы добить, - именно тогда в нас прилетела граната. Если Сэру - уж не знаю, как она там вообще оказалась - переехала машина, значит, тот, кто хотел нас всех подорвать, и был тем человеком в машине. Сэра, очевидно, пыталась помешать ему. Достраивая всю битву, можно предположить, что взрыв никак не коснулся моего отца - не удивительно, ведь я закрыл его собой. Он тоже, видно, хотел задержать беглеца, но в итоге только подставил под удар Сэру. Беглец усвистал, Клифф чуть не свихнулся от такого промаха, что вполне в его стиле, и, само собой, откуда-то появился мой дядя... опять.

– Опять?
– поймал его на слове Бертель, и Цезарь в этот раз не стал отпираться.

– Да, в прошлый раз он проезжал мимо, я думаю, случайно. Я сказал ему номер нашей неотложки, и он вызвал помощь со своего телефона. Наверное, в этот раз он поступил так же. Но я его не приглашал, честное слово.

– Я тебе верю. Особенно если учесть, что Рэкс продемонстрировал маячок на волосах Сэры, благодаря которому они узнали её местоположение - и всё это с его стандартной многозначительной ухмылочкой.