Бандитизм приобрел характер эпидемии. Понятие "разборка" намертво вклинилось в обиход. Отец ругает сына за двойку - это разборка. Мальчик отобрал совок у девочки, та плачет, пытается вернуть игрушку, получает отпор - и это тоже разборка.

Опора нации - духовенство - осторожничает. В памяти - разрушение храмов, казни священников, тюрьмы, лагеря, "психушки". Те, кто посмелее, обличают в проповедях действующую власть и предрекают последние времена. Более робкие просто служат. Робкие, но с коммерческой жилкой, пытаются зарабатывать на таинствах и обслуживании "крутых". "Крутым" нравится, когда их кадят, кропят, крестят, ласково напутствуют, мол де, убивай поменьше, а если убил - жертвуй не скупясь, венчают и отпевают после неудачной "стрелки". Среднестатистической пастве жертвовать нечего, поэтому любят ее только настоящие подвижники. Храмы восстанавливаются медленно, большинство из них в "лесах". Зато кабаки, бары, бильярдные, пивные, сауны, ломбарды сверкают новыми окнами и яркими вывесками.

Тверь, как и многие другие малозначимые города, строится вяло. Асфальт на ее дорогах напоминает лед во время ледохода. По этим ямам и кочкам ползут троллейбусы, автобусы, маршрутки. Иногда пролетают "мерены", "бэхи", "гелики", "крузаки" и прочие символы успешного импортного автомобилестроения. На "волгАнах", "жЗгах", "жСперах" катаются исключительно лохи по лохСвым маршрутам: квартира - магазин - дача - квартира.

Электричество в городе есть. Оно освещает грязь и горожан, преодолевающих ее.

Скучно, холодно, неприятно, но жить можно, потому что жизнь - это надежда, а надеяться или не надеяться - зависит только от человека и обстоятельства здесь непричем.

Интерьеры

Дом, где происходит действие, трежэтажный. Вокруг такие же невысокие постройки. Из окон открывается вид на поле, замерзшую речку и частный сектор с трубами, дымом, электрическими столбами и мертвыми ночными фонарями.

Квартира (хата) расположена на втором этаже. Подъезд без домофона. Лестница освещена слабо. Пахнет музеем и подвалом. Тараканы присутствуют, но выползают только по делу. Они совершенно не привередливы, едят только то, что остается в мойке, на столе, на полу, в мусорном ведре. В холодильник не лезут, хлеб в хлебнице не трогают.

Дверь, ведущая в квартиру, деревянная. Краска на ней облупилась, замочные скважины прикреплены плохо, так же как и косяки. Местами из косяков торчат ржавые гвозди без шляпок и недокрученные шурупы. Глазок есть, но его никогда не протирали, поэтому разглядеть происходящее на лестничной клетке не так-то просто.

Коридор по форме квадратный, из него можно попасть на кухню, в гостиную, в "маленькую" комнату и, конечно же, в санузел. Перед входной дверью лет сорок назад был положен круглый матерчатый коврик. Что от него осталось - догадаться нетрудно.

На одной из стен в коридоре закреплен велосипед. Модель для взрослых, изготовлена примерно в 60-х годах ХХ века. Все его части покрыты пылью - слежавшейся, липкой, черной. К другой стене приставлена открытая вешалка с полкой для головных уборов и ящиками для обуви и обувных принадлежностей.

Свет в коридоре происходит от колпака с лампочкой киловатт на сорок. Может быть и на двадцать, но таких не существует, поэтому будем считать, что их все-таки сорок, а полумрак объясняется временем года и энергетическим кризисом в стране.

Кухня бедна и уродлива. Оборудована мойкой с открытым низом и мусорным ведром под ней. Есть прямоугольный стол, четыре некрашеных табурета. В газовой плите предусмотрено четыре конфорки. Горит только одна, детали трех других утрачены навсегда. Посудный шкаф висит криво. Посуда в нем старая, с отбитыми краями и непромытая. Окно прикрыто наполовину двумя раздвигающимися занавесками на веревке. Это очень напоминает купе поезда. Не хватает только штампов "РЖД" на ткани и постоянно меняющихся видов. Он (вид) всегда один и тот же: поле, замерзшая река, за рекой домики частного сектора, дымящиеся трубы, желтые квадраты окон и фонарные столбы с проводами, но фонари, как мы уже сказали, не работают.

В санузле мудрый архитектор с целью экономии пространства соединил унитаз ( с бачком и цепочкой для слива) и собственно ванну. Поверхность ванны, когда-то покрытая блестящей белой эмалью, эмали лишилась и, если провести по ней рукой, появляется ощущение, что гладишь крупнозернистую наждачную бумагу. Кожа, после соприкосновения с таким абразивом, покрывается царапинами и болит при попадании на нее воды или любой другой жидкости, особенно спиртосодержащей.

"Маленькая комната" названа маленькой справедливо. В таком помещении хорошо находиться монаху-отшельнику, философу или самоубийце. Для первых двух место не имеет значения в принципе, последнему без разницы где вешаться - было бы куда веревку перекинуть и стул поставить. Здесь стульев не держат: в углу, между стеной и панцирной кроватью торчат ребра кресла, обтянутые зеленым плюшем - лысым и дырявым. С другой стороны ложа расположена тумбочка без дверцы. На тумбочке оставили или забыли пепельницу из хрусталя с дном, покрытым толстым слоем пепла - своего рода Помпея после извержения Везувия. Ступеньки навесных полок расположены чуть ли не под потолком. Зачем? Высокий человек дотянется с трудом, а если в тебе метр шестьдесят - метр семьдесят - иди за табуретом на кухню или за стремянкой к соседям. На полу лежат две дорожки цвета мертвой радуги. От солнца и любопытных взглядов защищает однотонная коричневая в ромб занавеска. Золотит весь этот ампир люстра из трех плафонов лампочками вверх.

В гостиной похоже кто-то недавно жил. Об этом говорит раздвинутый диван, приготовленный для сна, относительно чистая хрустальная люстра, приличная стенка с корешками провинциальных книг и цветными стеклянными вазами. Ламповый телевизор прикрыт кипельно белой салфеткой, похожей на снежную вершину посреди темной пустоты. Над кроватью висит ковер, созданный по мотивам известной картины Шишкина "Утро в сосновом лесу". Медведи на этой текстильной копии, как ни странно, выглядят куда более естественно, чем на оригинале. Дощатый пол покрыт тонким ковром с геометрическим узором. Ковер, скорее всего, не выбивали с момента покупки, но точно пылесосили и освежали влажной тряпкой. Оконное стекло от портьер отделяет бежевый узорчатый тюль с бахромой по нижнему краю. Нет, без женской руки в гостиной не обошлось, и рука эта наводила порядок совсем недавно.