Могила была завалена венками из искусственных цветов, но и живых было предостаточно. Алые гвоздики, бархатные розы, белые звездочки хризантем - они укрывали яму, в которую спрятали самого дорогого человека, его холодное тело, синие глаза, в которых навсегда застыло небо.

Ксения смотрела вперед и не понимала, зачем пришла сюда, что хотела увидеть. Фотографию, на которой Вадим улыбается краешком губ и прижимает к себе гитару? Черную ленточку, наискось пересекающую угол рамки со стеклом? Венок из еловых лап и красных гвоздик, скрепленный черной лентой, на которой написано: "Покойся с миром"?

Он просто моложе и пахнет весной,

А ты, если сможешь, останься со мной...

Девушка ощутила, что замерзла, не может согреться и никто уже не даст того тепла, которое она получала в объятиях Метлицкого. Она присела на лавочку, стоящую около соседней могилки, обхватила себя руками и дала волю рыданиям, которые рвались наружу, не могли больше тесниться внутри.

Слезы градом катились по щекам, капали на землю. Ксении казалось, что вместе с ними из нее уходит воля к жизни. Еще чуть-чуть - и ее глупое сердце, которое все еще не желает признавать жестокой правды, остановится, и ей будет хорошо, так же, как и Вадиму. Ее душа, рассыпавшаяся на мелкие кусочки, соединится воедино, запросится высь, туда, к мириадам созвездий. Она будет парить среди их жемчужного сияния и наблюдать за людьми, которые не могут понять, что здесь лишь суета сует, а там - вечность и покой.

– С тобой все в порядке?
– ворвался в ее уединение внезапный вопрос.

Девушка дернулась, как от удара плетью, встрепенулась подстреленной ланью, а наивная надежда шевельнулась глубоко внутри. Но голос, удивительным образом похожий на голос Вадима, был чужим, незнакомым. В нем не было ленивых ноток, заставлявших сердце подпрыгивать и нестись галопом, он не окутывал, словно темный бархат.

– Глупый вопрос, - сквозь слезы произнесла девушка, и, не пытаясь успокоиться, утереть слезы, обернулась к говорившему.

Мир покачнулся, перевернулся и вновь стал на место. Ей показалось, что перед ней стоит Метлицкий, пристально смотрит и сейчас он прижмет к себе, успокоит, скажет, что все происходящее - не более чем дурной сон, который уже закончился. Он здесь, он рядом, он вернулся...

Но нелепые надежды рухнули под напором реальности. Перед Ксенией стоял молодой человек, ее ровесник, и смотрел внимательными голубыми глазами, в которых плескались невыплаканные слезы, горечь и отчаяние. Каштановая челка падала на лоб, а длинные волосы спускались за ворот кожаной куртки, которую совсем недавно носил другой мужчина. Девушка не могла не узнать эту вещь, потому как не раз сама надевала ее. Не в силах вымолвить ни слова, она продолжала рассматривать пришельца, потревожившего ее покой.

– Ты - поклонница?
– спросил парень, присаживаясь рядом с Ксенией и доставая пачку "Мальборо" из кармана. Из другого кармана он привычным жестом достал зажигалку, покрутил ее в тонких и красивых пальцах.

Ксения завороженно наблюдала за его манипуляциями, не понимая, почему этот мальчишка так разительно напоминает ей Вадима, заставляет вглядываться в его лицо, ловить каждый жест и ждать слов: "Ну Ксюха, ты чего? Прекращай это мокрое дело. Ведьма моя зеленоглазая, я с тобой...".

– Взял куртку отца, когда из квартиры уходил, а в ней сигареты остались, - косо усмехнувшись, произнес он.
– Как будто знал, что я у него их заберу. С пятнадцати лет так делаю, он прекрасно знал об этом и никогда не ругал. Матери говорил, что все через то проходят, ругаться смысла нет. Так как тебя зовут? Прости, не расслышал. Я Андрей, - гулко добавил парень, когда молчание затянулось.

– Ксения, - непослушным языком произнесла девушка, пытаясь не упасть в обморок.

Вот и произошла встреча, которую она откладывала столько времени, хотя Вадим не настаивал на том, чтобы она скрывалась от его сына. Она сама просто не знала, как вести себя с парнем, который младше нее всего на два года и мог бы быть ее другом.

– Так ты поклонница таланта?
– задал вновь свой вопрос Андрей.
– Не отвечай, сам вижу. Знала бы ты, сколько их здесь было за этот день. Наверное, все пришли, кого отец осчастливил.

– За что ты его ненавидишь?
– заикаясь, произнесла Ксения.

– Разве? Я?! Да я им восхищаюсь!
– губы парня предательски задрожали.
– Я так много хотел сказать ему, но не успел. Мать меня часто ругала за то, что грублю, а я .. Я хотел быть равным, взрослым, таким, чтобы он мной гордился.

– Он и гордился, - проглатывая слезы, сказала девушка и осеклась.

Она посмотрела на Андрея, и замерла, боясь, что он обо всем догадается. Ксения ужаснулась, ей захотелось убежать отсюда, лишь бы не видеть осуждения на лице сына Вадима.