Главный герой новой книги латышского писателя Эрика Ханберга — человек-труженик, заботливый хозяин земли. О своем герое автор говорит с добрым и мягким юмором, не боясь показать его человеческие слабости и недостатки, близко к сердцу принимая болезненные проблемы деревенской жизни.
Annotation
Главный герой новой книги латышского писателя Эрика Ханберга — человек-труженик, заботливый хозяин земли. О своем герое автор говорит с добрым и мягким юмором, не боясь показать его человеческие слабости и недостатки, близко к сердцу принимая болезненные проблемы деревенской жизни.
Ржаной хлеб с медом
РАССКАЗЫ
МАКИ В ПШЕНИЦЕ
Я НЕ МОГ ЗАСТРЕЛИТЬ КОРОВУ
ЕЦИТ
РЕКСИС В ЦВЕТАХ
НЕОБЫЧНОЕ ХОББИ
МУЧНОЙ БРАНДМАУЭР
ЧЕТВЕРТАЯ ЛОЖА ПАРТЕРА
ЛУЧШИЙ РАЦИОНАЛИЗАТОР
БИКИСКОЕ ПИВО
МАЙКЛ
ПАВОДОК
ОТПУСК У ТРУБЫ
ДУБ, ПРОСТОЯВШИЙ БЕЗ МАЛОГО ПОЛВЕКА
СКАТЕРТЬ СО СКЛАДКАМИ
КОНСУЛЬТАНТ
КОНДИЦИОННЫЕ БЫКИ
ТРЕТИЙ ОСТАТОК
ДРОВНИ
ЭЛЛА, НАДЕНЬ ОЧКИ!
ИРБИТЕ
КРОВАТЬ-КАЧЕЛЬ
ВСЕ ДЕЛО В СОБАКЕ
ОБРАТНО В ПЕШКИ
УТРОМ ОПЯТЬ ДОИТЬ КОРОВ
ЗЕЛЕНЫЕ ПОРОСЯТА
ИЗ«КАРТОФЕЛЬНОЙ КНИГИ»
Павел платком слез не вытирал
Воспоминания Зелтите
Рассказ Тии:
Надгробный камень
У Военной Нины лопнуло терпение
МЕДОВАЯ БАНЯ
ЗАЛИВ ПЕРВОГО ГРЕХА
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
Ржаной хлеб с медом
РАССКАЗЫ
МАКИ В ПШЕНИЦЕ
Каждый цветок имеет свой цвет.
Маковым цветом цветут только маки.
Поэтому не спрашивайте Артиса, какой маков цвет.
Не допытывайтесь, когда маки расцветают.
Цветут маковым цветом, распускаются в маковую пору.
Рожь и пшеница стоят стеной, зелены-зеленехоньки, кажется, тронь — и брызнет сок. Жара такая, что хоть рубашку снимай. Набежит тучка, прольется дождем, отхлещет градинами покрасневшую на солнце спину.
Это и есть маковая пора.
Как только на меже шириной в шесть борозд зацветут маки, глядишь, Артис нарвал охапку и несет домой Ингриде. Жена, поджидая мужа, замешивает дрожжевое тесто для блинов и достает баночку брусничного варенья. Это любимая еда Артиса. Поэтому в воскресные дни по утрам Ингрида печет блины. И один раз в году — вечером. Когда на краю поля, на полоске шириной в шесть борозд зацветают маки. В этот вечер на столе стоит ваза, полная маков. И по комнате плывет густой запах вянущих цветов.
Ингрида каким-то чутьем угадывает, когда маки распускаются. Никто не говорит ей, да и не ходит она смотреть, просто чует.
Вот и снова замесила Ингрида дрожжевое тесто. Накрытое льняным полотенцем, оно всходило и шевелилось, норовя перевалить через край. Ингрида сняла полотенце, проткнула тесто пальцем. На время оно успокоилось. А потом снова стало подниматься. Артис обещал прийти к ужину. Еще не наступили те горячие сенокосные дни, когда на селе перестают вести счет времени и никто не знает заранее, в котором часу вернется с поля.
Сельские работы не рассчитаешь с точностью до минуты. Но ребята его звена уже пришли. В поселке все видно и слышно. Случись поломка, разве не прибежали бы, не сказали? Сколько раз так бывало. Звено бригадного подряда — не пустой звук. Ребята держались одной стайкой не только на работе, но и дома, благо жили по соседству на центральной усадьбе. У каждого своя семья, дом, но им, молодым, по-прежнему хочется вместе повеселиться, потанцевать, собраться по праздникам за одним столом. И хотя все они давно вышли из подросткового возраста, в селе их называли школьниками. В противоположность второму звену, прозванному артелью пенсионеров. «Пенсионерам» до пенсии еще пахать и пахать. Но они не обижались, что зачислены в ранг пожилых. Молодые и пожилые между собой соревновались, придирчиво подсчитывали очки, подначивали друг дружку, но отношения сохраняли добрые. Как обычно в коллективах, где здоровый дух поддерживается делом.
Ингриде никто не позвонил. И она никому не стала звонить. Неизвестность раздражала. Она чувствовала себя обиженной.
Дети давно помыли рожицы, ножки, поужинали и крепко спали.
Стало смеркаться. Слились с темнотой очертания миски. Тесто выползло на стол.
Неужели маки не раскрылись и тесто для блинов замешено слишком рано?
Ингрида зашла в детскую. Все четверо сладко посапывали и наверняка проспят беспробудно до утра.
Две дочки и два сына.
Ржаной мальчишка.