Шрифт:
Астронавты сосредоточили внимание на вывесках, пестревших над окнами первых этажей; здесь попадались рестораны и кафе, но нигде не было никаких признаков наличия таверн или баров. Мирон предположил, что все подобные заведения по каким-то причинам прятались на боковых улицах или даже в отдельном отведенном для них городском квартале. Винго согласился с тем, что эта теория была не хуже любой другой, и что тайна в свое время раскроется — так или иначе.
Все четверо прошлись вокруг площади и вскоре приблизились к заведению — по всей видимости своего рода кафе — с узорчатой вывеской, изображавшей синюю вазу и снабженной соответствующей надписью «СИНЯЯ ВАЗА». Окна под тремя широкими арками позволяли видеть людей, сидевших за столами и потреблявших различные закуски и напитки. За ближайшим столом несколько господ средних лет и весьма респектабельной внешности пили из стеклянных кружек янтарную жидкость с заметным верхним слоем белой пены. Молчаливо подчиняясь единодушному побуждению, астронавты зашли в «Синюю вазу» и заняли места за свободным столом.
К столу с достоинством подошел высокий седой официант в напоминающем фрак костюме безукоризненного покроя. Официант слегка поклонился, словно для того, чтобы показать, что он распознал в посетителях инопланетян, и что люди, незнакомые с местными обычаями, имели право на дополнительное снисхождение. Он спросил мелодичным басом: «Могу ли я поинтересоваться, господа, что вы хотели бы заказать?»
«Конечно, можете! — ответствовал Малуф. — После прогулки нас мучает жажда — вы могли бы принести нам самый лучший эль, в больших кружках».
Официант с улыбкой покачал головой: «Мы не предлагаем напитки такого рода, сударь».
«Неужели? — удивился Малуф. — А что, в таком случае, пьют с таким удовольствием господа, сидящие за соседним столом?»
Официант вежливо повернулся, чтобы взглянуть на соседний стол: «Я вижу, чт'o вы имеете в виду! Им доставляет такое удовольствие наш фирменный напиток «Двенадцатая марка» — между прочим, я тоже его предпочитаю».
«В таком случае, — сказал Малуф, — будьте добры, принесите мне кружку «Двенадцатой марки»».
Другие астронавты выразили такое же пожелание, и официант ушел выполнять заказ. Вскоре он вернулся с четырьмя кружками, проворно расставил их на столе и удалился.
Малуф приподнял кружку: «Выпьем в память десяти тысяч поколений пивоваров, чье настойчивое рвение и чья неувядающая изобретательность сделали возможным этот момент! Не могу придумать ничего лучшего».
«Благородный тост! — воскликнул Винго. — Позвольте добавить к нему послесловие. В последние секунды существования Вселенной, когда вечный мрак обступит со всех сторон последних людей, кто-нибудь встанет и провозгласит: «Остановись, мгновенье, чтобы я успел воздать должное отважным пивоварам, открывшим для нас золотистый путь славы, струящийся по меркнущим туннелям времени!» После чего — разве это невозможно? — в непроглядной темноте возникнет сияющая брешь, которая позволит пивоварам вырваться из энтропической западни в поисках лучшей Вселенной!»
«Вполне приемлемая гипотеза, — заметил Шватцендейл. — А теперь…» Четыре астронавта чокнулись, опрокинули кружки и сделали несколько жадных глотков.
И тут же Малуф ощутил невероятное потрясение, навсегда запечатлевшееся в его памяти. Он медленно поднял голову и пристально посмотрел на официанта; тот вопросительно наклонился в сторону капитана: «Да, сударь?»
Малуф спросил, тихо и невозмутимо: «Мы заказали пиво. Что вы нам принесли?»
Официант с чувством ответил: «Господа, вам подали наш лучший перловый настой!»
«Перловый настой?» — глухо переспросил капитан.
«Так точно. Причем я оказал вам полезную услугу. Этиловый спирт — чрезвычайно токсичное вещество; его употребление внутрь, в любой форме, строго запрещено на Архимбале».
Шватцендейл испугался: «Так что же, в Органоне нигде нельзя выпить пива?»
«Нигде».
Астронавты угрюмо рассчитались и вернулись в космопорт. Уже через час «Гликка» покинула Органон и взяла курс к следующему пункту назначения.
4
Продолжая следовать своему зигзагообразному маршруту, «Гликка» в конце концов вернулась в Коро-Коро на Флютере.
Сразу после прибытия звездолет окружили знакомые паломники. Капитан Малуф встретился с перрумптером Калашом и Полоскуном, который к тому времени успел стать «коадъюкатором». Капитан заверил их, что прежние условия оставались в силе, и что «Гликка» может без околичностей доставить их в Бесовскую Высадку. Калаш и Полоскун выразили удовлетворение таким положением дел, после чего, ссылаясь на свою принадлежность к религиозной организации, снова стали требовать предоставления им существенной скидки. Малуф пояснил, что, несмотря на преобладание религиозных предрассудков на некоторых перенаселенных планетах, они очевидно отсутствовали в космическом пространстве. и что в связи с этим — хотя существовали, конечно, и многие другие причины — никакие скидки религиозным организациям не полагаются. Ворча, раздраженные пилигримы взошли по трапу «Гликки». В то же время портовые рабочие снова загрузили в трюмы звездолета сундуки, содержавшие мешочки с освященной почвой. После этого «Гликка» вылетела из Коро-Коро и направилась к Бесовской Высадке на Кириле.
В пути Винго увлекся беседами с неким Эфраимом Кьюрегом, странствующим мудрецом и корреспондентом Института трансцендентальной метафизики, базирующегося в городе Бантрийское Болото на планете Монтрой. Кьюрег явно был высокообразованным и выдающимся мыслителем. Будучи чуть ниже среднего роста, он сохранял завидную атлетическую форму и отличался исключительной чистоплотностью. Шапка седых волос, резкие аскетические черты лица, постоянно сохранявшего слегка ироническое выражение, холодный взгляд серых глаз и гордая выправка позволяли предположить, что философ был отпрыском какого-то патрицианского рода.