Возвращаясь с Аленой домой, Юрай спросил, помнит ли она Валдая?

– Заику? Еще бы! Он классную делает мебель. Говорят, миллионщик. Вот какой-то бабе счастье. Это смолоду – заика, заика! Вроде недостаток. А если разобраться, то у других и не такое есть.

Алена тяжело вздохнула, и Юрай подумал, что карел у нее, видать, не самый легкий человек.

– В ту ночь в поезде они все гуляли в Харькове по перрону. И твой, и Валдай, и соседка Риты, я тоже хотел, но боялся разбудить тебя и детей.

– Карела ты видеть не мог, – твердо сказала Алена. – Он не встает ночью.

Что с ней спорить? Не встает, так не встает.

– А где живет Валдай?

– В Юзовке. Он построил себе трехэтажный дом возле автостанции. И забор у него, как в Освенциме.

– Помнишь? Он в школе собирался убить Риту.

– Мало ли что мы сболтнем. Валдай по жизни оказался выше Емельяновых. Он их и так победил. У тех все чужое, а у него все свое. И с чего это ты решил, что карел гулял ночью в Харькове? Я, Юрай, так не люблю сплетни!

– Наверное, показалось, – пожал плечами Юрай.

Дней через пять мама объявила, что нужно и хорошо бы съездить им в Константиново, к маминой сестре и Юраевой тетке. Тетка еще работает, ей вырваться, чтобы повидать племянника, труднее, а они – птицы вольные.

Ехали двумя автобусами, от пыли и жары вымотались как черти. А на самом въезде в Константиново задержались, пропуская похоронную процессию. И все происходило так, как Юрай недавно видел: женщины усыпали дорогу цветами, просили Бога посодействовать покойнице, а мужчины были строгие и трезвые, но в напряженном ожидании. Правда, политбюро здесь не наблюдалось.

Так уж случилось, так уж случилось. Юрай сидел у окна, потому что мама боялась сквозняка. Автобус был высокий. «Икарус». И гроб пронесли мимо, прямо рядом с Юраем. На белоснежной подушке покоилась черная, до синевы, гладко зачесанная головка мисс Менд. Или ее однояйцевой сестры – Юрай в последнее время нагляделся близнецов. Поэтому он стал шарить глазами по сопровождающим, ища сестру-близнеца. Но такой не было. А тут еще процессия чуть притормозила, и лицо мисс Менд оказалось почти вровень с Юраем, и он увидел складочку в уголке ее рта, в которой собралась мука. Юрай не мог оторвать глаз от этой складки, которую можно увидеть только с высоты «Икаруса», всем идущим рядом ее видно не было. И кричала, кричала мисс Менд этой складочкой. Получалось, что кричала ему, Юраю.

Что же с ними случилось – с двумя молодыми женщинами, одинаково подпирающими голову кулачком в поезде из Москвы? Что же с ними случилось? Процессия поплыла дальше.

– Какая молодежь хилая! – тяжело вздохнула рядом мама. – А эта совсем не выболевшая. Совсем здоровая с виду. Чего, казалось бы, не жить?

– Мам! – сказал Юрай. – Я сейчас спрыгну. Ладно? Я объясню, потом… Вечером…

Юрай догнал похороны. Он быстро внедрился в толпу, улавливая по дороге информацию. Благо не он один присоединился по дороге, таких много, и всем интересно знать, за кем же ты пошел? Вот и идет шепотом выяснение, кто и почему.

Маша Иванова. Одинокая. Сирота. Перебрала снотворного. По ошибке. У нее до этого какой-то болючий приступ был. Особо никто о ней не плачет. Некому… Она тут чужая. Кто идет впереди? Квартирная хозяйка. Ей достанется мебель. «Хельга» и кресла из рыжей кожи. Покойница копейку имела, она хоть и молодая, а на Севере с десяток лет оттрубила, хозяйственная была, цепкая.

– А не тю-тю ли ее? – вроде невзначай бросил Юрай.

– Да нет! – ответили ему. – Милиция ходила. Если б злодейство было, взяли бы что… А там в хрустальной вазе деньги лежали, три тыщи. И сережки на ней золотые. В них и закопают… Народ у нас хоть и нечестный, но сироту не тронет. Хоть кого спроси… А «Хельга» достанется по правилам. Ну сам посуди… Кому же еще?

Юрай внедрился добросовестно. Даже лопата ему досталась при засыпке могилы. А на вопрос: «А ты кто?» – отвечал честно: «Мы с ней из Москвы вместе ехали. Она в гости пригласила. Я приехал, а тут такое дело». – «Ну да, она ездила в Москву. У нее там подруга. Хотели ее вызвать, да не нашли адреса. Наверное, он был только в голове у покойницы».

Поминки справляли во дворе, но Юраю очень хотелось увидеть «Хельгу». Терся возле фанерованной двери отдельного входа покойной жилички. Навесик над дверью, две к ней приступочки. Хозяйка – Зина Карповна – заметила его телодвижения, подошла.

– И чего вы тут вынюхиваете? – спросила без антимоний.

– Можно я приду к вам завтра? – задушевно сказал Юрай. – Я вас кое про что спросить хочу…

– Нечего меня спрашивать, – отрезала Зина Карповна. – Это я сегодня ворота расчинила, потому как смертный порядок такой. А у меня и собака, между прочим, есть… Кобель будь здоров. Спустить могу.

Тут же за ее спиной замаячил здоровенный дядька со злыми и какими-то ошалелыми глазами.

– У товарища якийсь вопросы есть, – противным голосом сказала ему Зина Карповна.