– Проклятая парижская мостовая, – пожаловался он, кривясь от боли. – И шагу нельзя ступить, чтобы не утонуть в грязи или же не сломать себе шею, споткнувшись о булыжник.

Великий Приор громко захохотал.

– Да, братец, с вывихнутой ногой ты далеко не убежишь. Впрочем, со сломанной шеей бежать было бы еще труднее!

Гастон укоризненно взглянул на Суассона.

– Луи, я же просил тебя хранить тайну… Ты даже не представляешь, чего мне стоило выбраться из Лувра! Шпионы кардинала следят за каждым моим шагом.

– Прекратите истерику, Ваше Высочество! – прикрикнул Великий Приор, и, обратившись ко всем собравшимся, продолжил уже спокойнее. – Вот уже несколько недель мы с Вами, господа, словно крысы, сидим в своих замках, трепеща перед неизвестностью, и пугаем друг друга нелепыми выдумками. Чего молчите, Монсеньор? – подмигнул он Гастону. – Не Вы ли первый начали паниковать?

– А что мне оставалось? – оскорбился герцог Анжуйский. – Мы планировали убить Ришелье во Флери, его собственной резиденции, не так ли? Следуя нашему плану, я организовал охоту в тех местах, чтобы принудить кардинала оказать мне гостеприимство. Господин де Шале, который клялся, что заколет Ришелье своей собственной шпагой, поскакал во Флери, чтобы сообщить кардиналу о моем визите. И что же? Граф застал в неукрепленном прежде замке целый гарнизон солдат, а Ришелье принял его, окруженный вооруженными до зубов телохранителями…

– Да твой Шале просто струсил, – бросил Великий Приор. – А тебе, братец, все же следовало поехать во Флери, и закончить начатое дело.

– Но как? – возмутился Гастон. – Ришелье сообщил графу, что предоставляет весь замок в мое распоряжение, а сам возвращается в Париж, чтобы не стеснять меня своим присутствием. Конечно, я тут же отменил уже бесполезную охоту. Что, чёрт возьми, мне ещё оставалось делать? А маршал д'Орнано? Ты же не будешь утверждать, что его арест – простая случайность?

– Если Ришелье действительно знает о заговоре, то среди нас, господа, завелся предатель, – вскочил принц Конде. – И если я узнаю, кто он, то этому мерзавцу не поздоровиться. Я не так давно вышел из Бастилии, где провел четыре года по милости «красного дьявола», и не собираюсь туда возвращаться!

Принц окинул свирепым взглядом всех собравшихся, а его седые усы угрожающе зашевелились.

– Вы кого-то подозреваете, Ваше Высочество? – вмешалась Мари де Шеврез.

– Всех, – заявил тот, сжимая эфес шпаги. – Вот Вы, милорд, какого дьявола до сих пор торчите в Париже, рискуя снова оказаться в Бастилии? Я так и не понял, как Вам удалось благополучно из нее выбраться?

Монтегю, который уже устал повторять, что освобождением он обязан вмешательству английской королевы, только вздохнул и красноречиво взглянул на герцогиню де Шеврез. Та нежно ему улыбнулась.

– Хватит! – воскликнул Великий Приор. – Здесь нет предателя, потому что Ришелье ничего не знает. Довожу до Вашего сведения, господа, – продолжил он уже тише, видя, что глаза заговорщиков устремлены на него, – Вчера я сам, желая убедиться в том, что нам ничего не грозит, поехал к кардиналу. Я попросил у Ришелье должность командующего морскими силами королевства, и кардинал милостиво пообещал мне ее.

Сказав так, Великий Приор торжествующе уставился на Монтегю, желая убедиться, какое впечатление произвели на него эти слова.

– Вот как? – нахмурился Уолтер. – Но обещать – еще не значит сделать.

– Что Вы хотите этим сказать?

– Только то, что сказал, Монсеньор. Но если указ о Вашем назначении уже у Вас в руках, то я с радостью заберу свои слова обратно.

– Ришелье непременно дал бы мне его, но, к сожалению, такая бумага должна быть подписана королем. Поэтому, после визита к кардиналу, я сразу же поехал к Людовику, чтобы просить его об этой милости.

– И Его Величество принял Вас не менее любезно, чем Его Преосвященство, – усмехнулся Монтегю.

– Разумеется, – отрезал Великий Приор. – Король выговорил мне, что мы с братом избегаем его общества, и пригласил на ближайшую охоту в окрестностях Блуа, так как королевский двор, устав от парижской духоты, собирается предпринять небольшое путешествие по Бретани. А когда я заметил, что Сезар боится гнева Его Величества, потому что враги нашего Дома распространяют досужие сплетни о его участии в каком-то заговоре…

– Ого! Вот это смело! – воскликнул Конде.

– И умно, – вставила герцогиня.

– … то король сказал мне следующее: «Пусть приезжает! Пусть смело приезжает, я даю Вам свое королевское слово, что ему сделают не больше зла, чем Вам". Так что, господа, мы с Сезарем едем на королевскую охоту, а Вы можете и дальше дрожать от страха.

– И я могу остаться во Франции? – радостно спросил Гастон.

– Разумеется, братец. Ты, хоть и не король, но все же наследник французского престола. И рано или поздно все же наденешь корону, потому что Людовик вряд ли озаботит себя рождением сына.