Она была точной копией Эммы и такой же сладкой, так что ее беспокойный сон проходил незаметно. Плюс я легко добрел, когда мои девочки веселились.

– Доктор Фарадей? – откликнулась с кухни Эмма манящим голосом, который идеально сочетался с романтическим ужином при свечах.

– Ты же знаешь, как на меня влияет такое прозвище, – я поставил портфель и присел к столу. Я боялся громко дышать, чтобы не разбудить детей. Тем более зная, что у Эммы на уме.

– Конечно, знаю. Почему, как ты думаешь, я так говорю?

– Непослушная зайка, – дернув за галстук, я направился к дверному проему, собираясь с духом.

От наблюдения за Эммой, вылезающей из постели по утрам в своей старой фланелевой рубашке, у меня дыхание перехватывало, но видеть ее такой...

Хорошо, что я поддерживаю себя в форме, и в моей семье не было сердечных заболеваний. Она способна была довести до инфаркта в своем маленьком черном платье.

Она усмехнулась, зная, что я оцениваю ее вид.

– Голоден? Хочешь поесть?

Ее плечи были напряжены, пока она помешивала соус, кипящий на плите.

– Для начала.

Когда она посмотрела на меня, в ее глазах читалось обещание.

Покачав головой, я восторженно наблюдал за ней. Эмме удавалось совмещать успешную профессорскую карьеру, справляться с тремя детьми в возрасте до пяти лет и умудряется готовить потрясающие блюда для мужа, когда он возвращается домой поздно ночью. Казалось, ей это легко удается, хотя я знал, как сложно работать и создавать уют в семье.

– Я так сильно люблю тебя, Эмма, – выдохнул я, не в состоянии находиться от нее на расстоянии. Встав позади нее, я обнял ее идеальное тело, которое подарило мне трех самых красивых, здоровых детей, о которых мог только мечтать.

– Я такая счастливая, – она наклонилась, чтобы поцеловать меня. – Как прошел день?

Я положил голову ей на плечо и притянул Эмму к себе. Мне не хотелось, чтобы на нас было так много одежды, когда Эмма была так близко ко мне.

– Фантастика, – ответил я.

– Фантастическая причина? – она попробовала соус с ложки.

– Я просыпаюсь с тобой и засыпаю, обнимая тебя, – она улыбалась в ответ. – Ты каждый день превращаешь в фантастику.

– Точно. Вот почему каждый день – фантастика.

На этот раз поцелуй затянулся. Эмма целовалась так, что можно было полностью удовлетворить сексуальные потребности, именно то, что надо в минуты уединения. Когда она меня целовала, я знал, что независимо от того, что происходит в жизни, мы со всем справимся. Потому что она была со мной.

Когда она углубила поцелуй, повернувшись в моих объятиях, я оторвался от нее, чтобы спросить.

– Как дети?

– Спят, – прошептала она, закончив возиться с моим галстуком. – Уже точно.

– Тогда чего мы ждем? – я забрал у нее ложку и бросил в кастрюльку, выключив комфорку. Ужин мог подождать, а вот я явно не мог.

– Я жду, когда ты забросишь меня на плечо и отнесешь в нашу спальню, где есть такая замечательная вещь, как замок на двери.

Когда она выжидательно посмотрела на меня, я усмехнулся. В первые дни после рождения детей, мы наивно верили, что дети остаются в своих постелях, когда мы их уложили. Я едва успел прикрыть нас простыней, когда наш старшенький, Оливер, вышел на кухню с заспанным взглядом, сказав, что услышал шум. После этого мы старались вести себя тише и запирали дверь.

Наклонившись вперед, я выпрямил руки и похлопал себя по плечу.

– Карета подана, миледи.

С тихим хихиканьем Эмма готовилась запрыгнуть на меня, когда из коридора донесся знакомый звук. Топот маленьких ножек.

Вздохнув, я выпрямился и поцеловал Эмму в лоб.

– Папочка? – сонный голосок Милы раздался на кухне прежде, чем она вошла. Невозможно было чувствовать себя разочарованным, когда я смотрел на свою младшую дочь. На ней была пижама с рисунком из Звездных войн, а в руке она сжимала куклу.

– Да, милая? – я опустился перед ней на колени, прижав ладонь к ее щеке.

– Неужели мне нужно пойти поговорить с теми феями, которые везде раскидали свою пыльцу?

Она сморщила носик, словно просчитывая что-то в уме. Затем покачала головой.

– Мне просто нужны обнимашки.

Мое сердце растаяло прямо там, на кухонном полу. Разведя руки, я придвинулся ближе.

– Я тоже хочу, Мила. Давай обнимемся.

Ее лицо осветилось, прежде чем она бросилась ко мне. Она обняла меня за шею, и я поднялся.

– Семейные объятия, – рассмеялась она, заключая нас с Эммой в объятия.