— Вы слышали? Я сказал «ладно».

— Ладно? — У нее перехватило дыхание. Неужели он согласился? — Ваше «ладно» означает «да»? — спросила она. — Вы дадите мне шанс?

Наступившее молчание показалось ей бесконечным. Возможно, Дарий обдумывал, что скажет его адвокат. Вне всяких сомнений, его согласие означало, что он больше не сможет предъявить иск «Моргану и Блэку».

— Да, но с одним условием.

Ох-ох…

— Я дам вам шанс продать Хедли-Чейз при одном условии.

— Я согласна на все что угодно, — сказала она.

— Что, все так плохо? — спросил он, взглядом предупреждая ее о том, что ей стоило бы вначале спросить, что же у него за условие.

— Что угодно, если это законно, честно и прилично, — ответила Наташа, с трудом переводя дух. По поводу «приличного» она еще могла бы поторговаться… — У меня в самом деле все плохо, но я не дура.

Возможно…

— Что за условие?

— Я хочу, чтобы вы мне позировали.

— Позировала? — На какое-то мгновение она не могла понять, что он имеет в виду, но, когда он отвел от нее взгляд, она поняла, о чем он ее просил.

Во рту у нее пересохло.

— Чтобы я позировала? Как натурщица?

— Если вы спрашиваете, хочу ли я рисовать вас обнаженной, мой ответ — да, — сказал он прямо. — Я хочу рисовать ваше тело, а не вашу одежду.

— Ох… — Она зажмурилась. Ее снова обдало жаром. Потрясенная тем, как страстно ей этого хочется, она сжала кулаки, чтобы не начать раздеваться прямо здесь и сейчас.

Неправильно истолковав ее молчание, он сказал:

— Наташа, вы просите меня довериться вам. Хорошо, но тогда и вы мне доверьтесь.

— Доверие важно, — согласилась она, — но дело в том, что я не прошу вас раздеваться.

— А я не против, если вам так будет легче.

— Да… Нет! — Что с ней творится? Немыслимо! Ей бы возмущаться, а не дрожать от возбуждения при мысли о том, как он будет разглядывать ее прелести. Интерес у него не только профессиональный! — Вы попросили бы об этом, будь я мужчиной?

Он пожал плечами:

— Возможно. Будь вы красивым мужчиной… Наверное, он, как и вы, Наташа, предположил бы, что я желаю видеть в нем не только модель.

— Я ничего не предполагаю, — возразила она, но ее выдавал румянец на щеках. — Совсем недавно я узнала, что бывает, если смешивать работу и личную жизнь.

— Личную жизнь… С Морганом?

— С Майлзом? Боже упаси, нет!

— Значит, с Тоби Дентоном, который сейчас сидит за вашим столом и водит вашу машину. Он что же, и сердце вам разбил?

— Ох… Нет… — Наташа покачала головой. — У нас были не такие отношения.

— А какие?

— Я заранее знала, что долго это у нас не продлится. Я была слишком занята для чего-то серьезного. Кроме того, хотя внешне он вполне привлекателен, немного найдется женщин, согласных отойти на второй план ради регби. Сходить куда-нибудь, время от времени провести вместе ночь — вот что устраивало нас обоих.

— Значит, вы были не просто коллегами? И все-таки он вас предал.

— Да. — Хуже того, она никогда не узнает, получилось ли это случайно, или все было спланировано с самого начала и ее водили за нос, как дурочку.

— Что ж, спасибо за доверие, — не сразу ответил Дарий. — Кстати, уверяю вас: позирование — не удовольствие. Это довольно тяжелая, утомительная работа, от которой болят все мышцы. И вы правы. Работа и удовольствие — плохое сочетание. Хорошую модель найти трудно, поэтому я не осложняю отношения сексом.

— То есть… — Она замолчала. Ну да, он ведь только что сказал! Что ж, прекрасно! — Можно посмотреть? — спросила она, протягивая руку за его блокнотом. Ей больше не хотелось раздеться. — Что у вас получилось?

Он отдал ей блокнот, не говоря ни слова. Она стала разглядывать его рисунок.

Ее губы получились полными и манящими, изгиб шеи над воротником, линии ног, юбка, обтянувшая бедра… Ей точно пора на беговую дорожку. И глаза, выдававшие чувства, которые она испытывала, глядя на него.

— Теперь понимаю, почему некоторые первобытные племена считают, будто фотокамера крадет их души, — сказала она, потрясенная тем, что увидела на бумаге. Как у него это получается? Всего несколькими штрихами… — Я ожидала увидеть нечто другое.

Дарий прислонился к стремянке, скрестив руки на груди.

— А что вы ожидали увидеть?

— Не знаю, здесь просто я.

— Лишь то, что лежит на поверхности. Тот образ, который вы показываете миру. Я копну глубже.

— Вы не найдете там развитой мускулатуры, — предупредила она.