Власик, дослужившийся к тому времени до генерал-лейтенанта МГБ, был назначен на должность руководителя ГУО. Его заместителями стали люди Абакумова, Владимир Линько и Серафим Горышев. Находясь в прямом подчинении этого трио, главой Охраны № 1 оставался Раков, а Охраной № 2 продолжал руководить Шадрин, которого в 1948 году заменили сотрудником МГБ, бывшим офицером московского СМЕРШа, генерал-майором Розановым (еще одним из числа тех, чьи имена мало что кому говорят). Продвижение по служебной лестнице госбезопасности парочки Линько-Горышев закончилось в 1952 году, после того как Сталин уволил Абакумова. Как и Ракова, Горышева перевели в начальники лагеря. Розанова отправили служить в милицию. Линько же не повезло. Его арестовали и впоследствии, скорее всего, расстреляли. В самом начале у Власика, а также у обоих его заместителей, людей Абакумова, возникали трения с ждановским ставленником Кузнецовым, однако тот ненадолго пережил своего патрона.

С точки зрения Сталина и Поскребышева установленное ими единовластие в ТУО являлось хорошо продуманным усовершенствованием по сравнению с предшествующим ему тройным руководством. И не только потому, что организация явно заработала более эффективно, – в первую очередь она стала безопасней, поскольку официально находилась под руководством Власика, который, в свою очередь, подчинялся Поскребышеву. При прежних двух управлениях и отдельно стоящей комендатуре Кремля всегда оставалась опасность, хотя и весьма отдаленная, что некий предполагаемый соперник Сталина смог бы подкупить все или наиболее важные подразделения личной охраны! Особо уязвимыми в этом отношении являлись Охрана № 2 и комендатура.

В результате, не считая некоторых малозначительных организационных перемен и смены поколений, а также дальнейших размолвок Сталина с Власиком и Поскребышевым, ГУО сохраняло свою базовую структуру образца 1947 года почти до самой смерти диктатора.

Период с 1949-го по 1953 год запомнился сталинской охране, даже ее рядовому составу, как годы испытаний, поскольку в этой организации по крайней мере до 1943 года царили относительный мир и спокойствие. Если, конечно, не считать отставки и ликвидацию многих руководителей высшего и среднего звена, ставших среди безопасников обыденным явлением. Однако в последующие четыре года жизнь даже рядового состава охраны стала весьма тревожной, поскольку никто не знал, что происходит или может произойти в следующий момент.

Причиной подобной нестабильности являлись одновременно несколько важнейших факторов: внезапная смерть в конце 1948 года предполагаемого преемника Сталина Жданова и начавшаяся после этого борьба за власть среди подчиненных Хозяина; напрямую отразившаяся на верхнем эшелоне сил безопасности, а также постоянно растущая раздражительность, злобность и непредсказуемость Сталина, стремительно терявшего свои физические и духовные силы и дряхлевшего буквально на глазах. Кульминацией явилась смерть диктатора, когда борьба за власть перешла в открытую стадию, что не могло не пошатнуть сами основы такой организации, как Охрана.

Что касается Абакумова, то после смерти Жданова он оказался в очень трудном положении, за которым неумолимо последовали его падение и ликвидация.

Хотя Абакумов вряд ли заслуживает особых симпатий, однако следует признать, что он оказался единственным из всех, допущенных Сталиным и Поскребышевым в высший эшелон службы безопасности после грандиозных чисток, кто не имел ни политических связей, ни амбиций. Его основной заботой являлась защита Сталина и его режима, а также исполнение всех прихотей Грузина (которые передавались ему напрямую или через Поскребышева) и, разумеется, беспокойство о собственном благополучии. В противоположность Абакумову все остальные были выдвиженцами Берии или Жданова, что обуславливало их верность в первую очередь этим фигурам второго плана, а не Сталину.

Стараясь избавиться от подобного разделения лояльности среди личного состава сталинской службы охраны, Абакумов убедил вождя и Поскребышева, что куда лучше поставить во главе ГУО даже тупоголового Власика, чем Кузнецова. Более простодушный Жданов, которому было далеко до коварного Берии, не высказал никаких возражений на перевод Кузнецова в секретариат партии. Он явно считал, что его отношения со Сталиным (особенно после женитьбы сына Жданова на дочери последнего) не требуют таких мер предосторожности, как внедрение в ближайшее окружение Грузина своего агента.

Однако Берия, будучи отлученным от власти своими ядерными проблемами, отлично осознавал необходимость следить за каждым маневром, планируемым или осуществляемым Сталиным и Поскребышевым. Но тут Абакумов совершил непростительный в тактическом плане промах, почти с пуританской гордыней отвергая любые попытки сближения со стороны обеспокоенного Берии. Когда Сталин назначал Абакумова на пост главы МГБ, он предупреждал его о возможных происках Берии, и теперь тот действовал в соответствии с этими наставлениями.

Сталин и Поскребышев велели Абакумову обзавестись большим количеством современных подслушивающих устройств и установить их в квартирах, кабинетах и на телефонных линиях каждого члена Политбюро, высокопоставленных офицеров Советской. армии, а также более мелких сановников. Вся полученная через подслушивающие устройства информация ежедневно доводилась до сведения Поскребышева, который, в свою очередь, докладывал ее Сталину. На основе материалов этих подслушиваний вождь впоследствии осуществил перетряску партийного и государственного аппарата. Некоторая часть этой информации, зачастую вырванная из контекста и «подкорректированная», была потом использована, чтобы отправить на смерть Кузнецова, Вознесенского и некоторых других.