– Так вот из каких деревень берутся такие красавицы, - хмыкнул Рогожин, получив свой договор. Также я передала ему ключи и ПТС. Вместо того, чтобы их взять, он притянул меня за запястье к себе, я дернула руку, но хватка у парня была железная.

– Отпустите, - сказала я спокойно, он продолжал рассматривать мое лицо с той же наглой насмешкой.

– Я тебе не нравлюсь.

– Главное, чтобы вашей подруге нравились.

Рогожин усмехнулся, отпустив меня, забрал ключи и документы и направился к выходу, не прощаясь. Хлопнула дверь, я быстро прошла в коридор и закрыла ее на замок. В окно наблюдала, как он сел в мою машину, махнув мне рукой на прощанье, свинтил.

Теперь у меня есть деньги, а значит, вселенная решила, что я должна рискнуть и уехать в Питер. Медлить не стоит, потому что исчезновение машины Андрей быстро заметит. Побег лучше устроить завтра ночью. Я позвонила Гарри, но он не снял трубку. Еще несколько раз я набирала ему в течение вечера с тем же результатом. Видимо, творит там у себя, а мог бы проявить немного серьезности, раз уж мы замыслили такое дело. Часы показывали половину одиннадцатого, когда я решила сгонять к нему. Надо дать ему время подготовиться, а то завтра будет носиться с выпученными глазами. Через двадцать минут я выходила из такси возле его дома. Окна были темными, только в мастерской горел тусклый свет лампы.

– Ну конечно, - пробормотала я, открывая кодом входную дверь. Поднявшись на последний этаж, толкнула дверь, и она привычно открылась. Гарри, как и все творческие натуры, отличался удивительной беспечностью. Впрочем, он был уверен, что брать у него нечего, и я была вынуждена с ним согласиться. Я включила свет, прикрыв за собой дверь, и позвала:

– Гарри...

В мастерской негромко играла музыка, я направилась туда, попутно включая везде свет. Гарри сидел в углу комнаты, откинув голову и закрыв глаза. По всей видимости, спал.

– Напился, что ли, - пробормотала я, подходя, - Гарри!

Я толкнула его, а он стал заваливаться вбок.

– Пьяница ты, - высказалась я, присаживаясь и возвращая его в исходное положение. Что-то не понравилось мне в его внешнем виде: он был слишком бледен, я легонько ударила его по щеке, она была холодной. Мне стало страшно, я затрясла его, повторяя:

– Гарри, Гарри, очнись.

Но он отказывался не только приходить в себя, но и вообще издавать какие-то звуки. Страшная догадка пришла мне в голову, и я отскочила от него, как ошпаренная. Гарри завалился на бок, рука при этом неестественно вывернулась. Я немного постояла, приложив ладони ко рту, пытаясь осмыслить происходящее, потом снова бросилась к нему и попыталась нащупать пульс. Его не было ни на шее, ни на запястье. Дрожащей рукой я приоткрыла ему глаз и тут же снова отскочила в сторону. Сомнений больше не было: Гарри мертв.

Минут пять я находилась в состоянии прострации, не в силах понять, что происходит, потом стало доходить, и я испугалась. Что делать? Звонить в полицию? Что я им скажу? Судя по тому, что крови и ран нет, у него что-то с сердцем. Стоит ли вообще сообщать ментам, может, позвонить в скорую? Что-то мне подсказывало, что полиция все равно объявится. Но если ментам сообщу я, об этом узнает Андрей, и тогда вопросов не оберешься. И тут меня пронзила страшная мысль. Что, если это Андрей? Он мог узнать о моей связи с Гарри. И что? Убил его? Тогда следующая на очереди я. Тут мне стало так страшно, что я чуть в обморок не грохнулась. Нахождение в этой гигантской темной квартире приравнялось к страшному испытанию, но я не могла уйти. Тут кругом мои отпечатки, и если на выключателях я могу их стереть, то на коже Гарри... Я ни за что больше к нему не прикоснусь. Да и таксист может меня опознать, и тогда точно несдобровать... Выхода не было: надо звонить в полицию.

На мой взгляд, они ехали невероятно долго, я уже готова была круг чертить вокруг себя, когда, наконец, они появились. Часы показывали двенадцать ночи.

– Самое время, - пробормотала я. Мужчин было трое, все под сорок, лица недовольные, словно я оторвала их от важного дела, например, от матча по футболу. Правда, окинув меня взглядом, они оживились, я же не почувствовала ничего хорошего. Все затянулось на несколько часов. Сначала разбирались с телом, потом ждали труповозку с местным знатоком и следователя. Они прибыли около трех ночи, последний, усталый мужчина лет сорока пяти по фамилии Шавровский, задал мне несколько вопросов и предложил заглянуть утром в отделение для более подробной беседы. Меня это вполне устроило. Оказалось, Гарри умер от передозировки наркотиками, шприц обнаружился неподалеку, под одним из его шедевров. Наверное, поэтому меня так легко отпустили. Дома я оказалась около четырех и тут же рухнула в постель.

Будильник чуть не разорвал мою голову на части. Немного подумав, я позвонила начальнице и сказалась больной, все равно ехать к следователю, так что день насмарку. Поспав еще пару часов, я приняла душ, выпила кофе и на такси отправилась в отделение. Следователь, кажется, еще не ложился.

– Кем вы ему приходитесь?

– Я организовывала его выставку в галерее.

– Вы были друзьями?

– Мы неплохо ладили, даже сдружились. Он порой звонил мне по вечерам, мы болтали, я заезжала к нему в гости.

– А вчера вы зачем к нему поехали?

– Хотела обсудить кое-какие детали по финансированию выставки. Вопрос надо было решать срочно, а он не отвечал по телефону, вот я и поехала...

– Как вы попали в квартиру?

– Дверь была открыта.

– И вас это не смутило?

– Он ее частенько не закрывал.

– Вы знали, что он принимал наркотики?

Я покачала головой.

– При мне он только выпивал, и то в пределах разумного.

– Что ж, вы можете быть свободны, если что, я вас вызову.