Но ведь за сегодняшнее утро Эдвард столько раз менялся, превращаясь в положительного человека!

Неужели всё это игра?

Нет, я не выдержу этого…

– Единственное правило? – на вдохе спрашиваю я, осторожно прикрывая его рот ладонью. Чувствую тёплое дыхание.

– Да, для тебя, – шепчет он в ответ и начинает покрывать поцелуями мою ладонь, пока я не убираю её.

Он нежен.

Он добр.

Он игрив.

Он мил.

Он ласков.

Какой же он на самом деле? Сочетается ли в нём всё это?

– Что подвигло тебя на такое решение? – мне, и вправду, интересно.

– Поговорим после… – отзывается он, и вот его руки уже перемещаются с грудной клетки на талию, ища нижние пижамные пуговицы.

– После… – соглашаюсь я, и, вздохнув, погружаюсь в райские кущи.

Впервые по-настоящему райские, со дня нашего знакомства.

Я стою в каком-то странном зеркальном зале. Вокруг меня – пугающая пустота.

Бреду вперёд – шаги глухо отдаются по всему периметру зала.

Смотрю в зеркало – почти инстинктивно – и вижу Энтони. Он улыбается.

Только когда больно ударяюсь головой об стекло, понимаю, что его там нет.

Начинаю оборачиваться, перебирать руками, искать моего мальчика…

И вот он уже во всех зеркалах окружающих меня. Смеётся, но на его щеках блестят слёзы.

– Мама, иди за мной! – говорит он, и я вздрагиваю, как от удара. Комок подкатывает к горлу, а слёзы начинают течь по лицу.

Внезапно он разворачивается и уходит.

– Энтони! Тони! – я пытаюсь бежать за ним, но всюду ударяюсь о зеркала – в них его растворяющееся изображение.

– Мама… – это слово, сказанное с осуждением, болью повисает в тишине и эхом отдаётся от зеркал.

В них я больше не вижу своего мальчика…

Просыпаюсь от резкого, внезапного толчка.

Облегчённо вздыхаю, когда вижу, что нахожусь в отеле, на белой кровати. Чёрт, приснится же такое…

Энтони.

Боже, я ведь сегодня так мало о нём думала. Меня сегодня не было в больнице, а завтра у него операция!

За мрачными размышлениями не сразу слышу приглушённые стоны и бормотания рядом с собой. Перевожу взгляд вправо, и снова вижу Эдварда. Похоже, что он спит…

И тут я понимаю, что эти сдавленные звуки издает не кто иной, как он.

Непонимающе перевожу взгляд с мужчины на кровать и только теперь замечаю, что она вся перевернута, простыни скинуты куда-то вниз, к одеялу на изножье кровати и лишь подушки ещё остались там, где должны быть. Он извивается на жестком матрасе, выкрикивая какие-то бессвязные выражения.

– НЕТ! – внезапно ночную тишину разверзает громкий и отчаянный вопль Каллена. Я едва не падаю с кровати от неожиданности.

Его лицо искажено страдальческой гримасой, и он пытается остановить кого-то руками, размахивая ими в разные стороны.

– Эдвард! – зову я, делая над собой усилие и заставляя подобраться к нему поближе, уворачиваюсь от целенаправленных ударов. – Эдвард, проснись!

Его руки безвольно опускаются, когда новый, ещё более громкий возглас оглушает меня.

– Да проснись же ты! – отчаянно кричу я, тряся его за плечи со всей силой, на которую способна.

Он вздрагивает, замирает, а потом распахивает глаза.

– Что случилось? – мягко спрашиваю я, глядя на него, и не зная, что предпринять. Сегодня мой первый кошмар. А его?

– Белла, – выдыхает он, фокусирует взгляд и уже через минуту делает то, чего я никак не ожидала – крепко обнимает меня, прижав свою голову к моей груди.

Он придет за мной, Белла, - хнычет он, словно маленький ребенок. Я окончательно теряюсь.

Кто придет? – не понимаю я, отчаянно вглядываясь в его искаженное от боли лицо.

Он…

Тише, никто не придет Эдвард, ты со мной. Успокойся, – разглаживаю кожу на его щеках, стараясь вложить в эти прикосновения как можно больше нежности. Почему он так напуган?

С тобой… - выдыхает он, и я понимаю, что он поверил.

– Эй, – аккуратно провожу рукой по бронзовым кудрям, пытаясь осознать ситуацию. – С тобой всё хорошо? Я могу чем-нибудь помочь?

– Останься здесь… – почти беззвучно просит он, и до моих ушей доносится судорожный вздох.

Вот так раз! Эдвард Каллен – нещадный тиран, убийца и маньяк – оказывается вот таким посреди ночи.

– Я и не собиралась уходить, – рассеянно отвечаю я, теперь уже обеими руками гладя его волосы. Он неподвижно лежит у меня на груди, и его прерывистое, ещё не успокоившееся тёплое дыхание ласкает мою кожу.