«Оу».

Разочарование. Было абсолютно глупо испытывать его. Она ведь даже не хотела приглашать Престона. Это было совсем не похоже на неё. Но затем она позволила надежде вселиться в душу, и идея показалась ей и правда хорошей. Хоть и недолго, но она считала это возможным. А потом, её ожидания также быстро разбились о скалу реальности, как и возникли.

— Что? — С явным беспокойством спросила Рене.

Должно быть, Трин выглядела совсем ничтожно, раз Рене так отреагировала. Обычно она бы сказала какую-то колкость полную сарказма.

— Ничего, — ответила Трин, быстро пряча телефон.

— Не нужно кормить меня этим дерьмом. Что он ответил? — Рене подошла к ней, пытаясь отобрать телефон.

— Да, он не сможет поехать, — сказала она подруге. Прикусив губу, она отвела взгляд от Рене.

— Эй, если ты не в настроении сегодня для «Интенсива», тогда отдыхай, я сама справлюсь, — мягко сказала Рене.

— Нет, я в порядке.

— Прекрати говорить это, ты определённо расстроена.

— Рене, мы можем не?

— Престон – твой первый парень. И приглашая его, ты положила на кон своё сердце. Он, скорее всего этого не знает, но я ведь всё вижу.

— Ну, я чувствую себя идиоткой из-за того, что расстраиваюсь, — Трин вытерла глаза. «Боже, теперь ещё и слёзы?»

Трин сделала глубокий вдох. Она бы ни за что не стала плакать, если бы Рене не полезла с расспросами. Сейчас лучше начать танцевать, и всё пройдёт. Всегда самым худшим было то, что кто-то спрашивал в порядке ли она. Казалось, секундная жалость могла разрушить её броню.

— Ты не идиотка, — Рене обняла её за плечи. — Ты просто человек. И я знаю, что ты открытая душа, не зависимо от того какой-бы серьёзной и ответственной ни была.

Трин пожала плечами.

— Что ж, я уже ничего не могу изменить, так что идём танцевать.

Она оставила Рене позади, а сама направилась к станку.

Поставив ноги в первую позицию и опустив руку на станок, она не желала больше ни о чём думать. Она не хотела думать о Престоне и отпуске, в котором она проведёт всего неделю без него. Она желала сфокусироваться лишь на том, как её тело опускается в плие, стопы с лёгкостью поднимаются на носочки в пуантах, а всё тело горит от предельных нагрузок.

13.

ГОРЯЧИЕ СТРУИ ДУША врезались прямо в голову Трин, заглушая грохот пульса в висках. Балет только временно угомонил боль и разочарование того, что случилось перед занятием, но злость давала о себе знать, без спроса доводя Трин до отчаяния, отчего невыносимо болела голова.

Приняв душ, она достала из сумки две таблетки «таленола». Запила их водой из своей полупустой бутылки, и ждала, пока они подействуют.

— Ти, я уже убегаю. Ты готова? — Крикнула Рене.

— Да, иду.

Она завязала волосы в высокий хвост и натянула одежду, в которой пришла – обтягивающие серые шорты, белая футболка с V-образным вырезом и чёрно-серебристые балетки.

Сделав глубокий вдох, она вышла к Рене. Они обе подпрыгнули от неожиданности, увидев какую-то фигуру в фойе студии. Было уже довольно поздно, и в студии не должно быть никого, кроме учеников, которые ещё не успели уйти.

— Извините, мы закрыты, — крикнула Рене.

Но когда они подошли ближе, Трин узнала человека, который там стоял.

— Всё в порядке.

Они остановились напротив Престона. Между его бровей залегла морщинка волнения, а губы были поджаты. Трин захотелось тут же подойти к нему и обнять, забрать его тревоги, чтобы это ни было, но она не сдвинулась с места. Она по-прежнему ощущала болезненный укол разочарования.

— Привет, что ты тут делаешь? — Спросила она.

— Пришёл увидеть тебя.

Трин скрестила руки на груди.

— Я думала, ты должен работать.

Рене прочистила горло, и первая протянула руку Престону.

— Я Рене, подруга Трин.

— Привет Рене, — он пожал ей руку. — Приятно познакомиться.

— И мне. Позаботься о моей подруге, — сказала она предупреждающим тоном. — А я ухожу, и оставляю вас вдвоём, — Рене бросила Трин ключи с синим брелоком. — Закрой, когда будете уходить.

— Спасибо. Хорошо.

Рене поспешно покинула их, явно ощущая напряжение, витавшее в воздухе.

«Неужели ещё сегодня утром я проснулась, отчаянно желая никогда его не покидать?»