Покорный волнам, ветру и прибою,

Как смытый куст по прихоти валов,

Куда угодно плыть отныне я готов.

— «Паломничество Чайльд-Гарольда», — кивнула Рейн. — Но я не думаю, что когда-либо слышала его хоть раз.

— Байрон, — сказал я. — Не очень люблю этого поэта. Слишком много нытья.

Рейн рассмеялась.

— А ты не знаешь что-нибудь более романтичное? — поинтересовалась она. — Или у тебя все связанно с водой?

— Нет, почему, знаю парочку, — я искоса посмотрел на нее. Она легко улыбнулась и смутилась, что завело мой член с пол-оборота.

— Любовь воспламеняет Страсть, как искра разжигает пламя;

Как отражение Любви — ее дает нам жизнь земная,

Но благородных побуждений Страсть совсем не лишена,

Перевести язык сердец влюбленных может лишь она.

— Красиво, — сказала Рейн, — и звучит очень знакомо.

— Кольридж, — ответил я. — Этого достаточно?

— На данный момент, — сказала Рейн, кивнув в знак согласия. — Я не могу поверить, что у тебя степень магистра.

— Почему нет?

— Это немного не подходит тебе, — Рейн склонила голову набок и посмотрела на меня внимательно. — Или, может, подходит. Вообще, услышав, как ты декламируешь сонеты, я думаю, что подходит.

— Тебе следует отдохнуть, — сказал я мягко, качая головой. — Тебе, очевидно, нужно поспать, чтобы прийти в себя, а также необходимо беречь силы.

— У меня такое чувство, что все, что я делаю на протяжении этих дней, — это сплю.

— Это ты и делала, — подтвердил я. — Но это не значит, что больше тебе это не нужно.

Рейн вздохнула и сдалась, быстро перемесившись в заднюю часть плота.

— А ты не должен отдохнуть? — спросила она.

— Мне это тоже не повредит, — сказал я. — Я попытаюсь порыбачить попозже. Но прямо сейчас нам не стоит ничего есть, поскольку нашим желудкам нужно какое-то время на восстановление. У нас на данный момент достаточно воды, так что чуть погодя можно будет поесть.

Рейн расправила простыню-полотенце и расположилась поверх нее. Я прикончил чашку с водой, проверил систему сбора и закрыл переднюю часть плота, прежде чем лечь рядом с ней.

Как только я лег, сразу же положил руку Рейн на плечо и притянул ее к себе, даже не осознавая, что делаю. Я моментально замер, неуверенный, как она воспримет данный жест. Я обнимал ее большую часть последних двух дней, но она была обезвожена, на грани смерти и напугана. Сейчас же ее цвет лица стал прежним, а глаза такими же яркими, как раньше. Она, вероятно, не хотела бы, чтобы я трогал ее.

Пока я рассуждал, Рейн повернулась на бок, обняла меня за талию и положила голову на мое плечо, точно так же, как она делала последние сорок восемь часов. Ее волосы разметались по мне, и меня это странно успокоило.

— Расскажешь мне еще что-нибудь о себе? — тихо спросила Рейн. Я мог видеть искорки в ее глазах в увядающем свете.

— Я не знаю даже, что еще рассказать тебе, — сказал я. — Все остальное так же хреново, как и то, что ты слышала. Ты, должно быть, своего рода большая любительница печальных историй.

— Нет, я не любительница, — Рейн покачала головой. — Я говорила уже, хочу узнать тебя.

— Зачем?

— Затем, что хочу понять тебя, — сказала она вновь. — Если пойму, возможно, смогу помочь.

— Помочь с чем?

— Ты не должен так жить, Бастиан. Есть другой выход.

— Нет никакого другого выхода, — сказал я, пытаясь не зарычать на нее. — Рейн, ты получила алкоголика и озлобленного, облажавшегося мудака. Как только кто-нибудь найдет нас, ты перестанешь со мной общаться.

Рейн провела рукой по моей заросшей щетиной щеке. Я медленно перевел взгляд на нее и попытался сохранить дыхание ровным.

— Ты лучше этого, Бастиан.

— Вдобавок, я эгоистичный ублюдок, — сказал я, стараясь контролировать свой голос, и даже легонько улыбнулся. Рейн прищурила глаза.

— Если бы это было так, ты бы не давал показания.

— Я просто не хотел попасть в тюрьму.

— Но это ведь не единственная причина, так?

Я смотрел в ее глаза, радуясь, что карие радужки вернули яркость. Я мог убежать с Джоном Полом в самом начале и не попал бы в тюрьму, но если бы я сделал так, они бы вышли сухими из воды. Кроме того, я не мог нормально спать по ночам. Я думал, если помогу, то смогу вернуть сон.

Раскатал губу.

Возможно, если бы Франк отправился в тюрьму, я бы не начал напиваться до потери сознания. С другой стороны я бы, так или иначе, начал бухать.