Двадцать три года назад он, Леша Муров, такой же расстроенный, со слезами на глазах стоял в капитанской каюте большого океанского парохода, куда он приходил наниматься. Капитан только посмеялся над ним и отправил домой. Это было такое большое горе! Так хотелось плавать!

— Пожалуй, я возьму вашего Валентина, — после короткого раздумья сказал Муров. — Я вижу, как ему хочется быть настоящим моряком.

— Конечно, настоящим! — вырвалось у Вальки, на лице которого отражались все его переживания, а теперь сияло счастье.

— Вы не шутите, Алексей Никитич? Возьмете? Я не знаю, как вас благодарить. Вот теперь, Валентин, — строго обратилась Марина Григорьевна к сыну, — когда Алексей Никитич согласен взять тебя, ты должен дать честное слово, что будешь вести себя хорошо и выполнять все его требования.

— Даю честное слово, что буду выполнять все его требования, — скороговоркой произнес мальчик. — Когда можно приходить?

— Прийти нужно сегодня не позднее шестнадцати часов. Не опаздывай. Вечером уйдем в море.

— Пойдем, мама. Нужно же собрать вещи, — заторопился Валька. — Ну, пойдем же, а то опоздаем, — и они оба, радостно взволнованные, ушли.

Ровно в 4 часа на борт «Адмирала Макарова», в теплой суконной курточке, кепке и зеленым рюкзаком за плечами, явился Валька.

Он постоял на палубе, не зная, куда идти, потом решительно двинулся наверх по трапу в каюту капитана.

— Пришел? — приветствовал его Алексей Никитич. — Раздевайся. Вот тебе журналы. Сиди тут и никуда не выходи. Через несколько минут снимаемся. Как выйдем в море, я с тобой займусь.

Действительно, «Макаров» был готов к отходу. Корпус дрожал от работы мотора.

На мостике снимали чехлы с телеграфа и компаса. Пробовали воздушный свисток. На палубе раздавались выкрики, что-то втягивали на борт. Капитан поднялся на мостик, и почти немедленно где-то внутри сердито задребезжал резкий звонок. Судно задрожало сильнее, и Валька услышал команду: «Отдать кормовые!»

«Как интересно! Быть бы сейчас на мостике вместе с капитаном. А тут на тебе — сиди в каюте и смотри журналы. Это что же, весь рейс так будет? Тогда и в море ходить не стоило», — раздумывал Валька, смотря в широкое окно капитанской каюты на медленно проплывавшие мимо пароходы, причалы, склады. Но вскоре снова прозвенел звонок и машину застопорили.

Теплоход подошел к отдаленному причалу, у которого стояли колесные пароходы, приготовленные к буксировке.

— Давайте всех наверх, буксиры подавать! — раздался у самого окна голос Мурова. Это было уже совсем невыносимо. Подана команда «Все наверх!» (совсем как в книжке Станюковича, когда погибал клипер «Копчик»), а он, Валька, должен сидеть в каюте! Нет!

Валька выскочил на палубу и нагнал Мурова, спускавшегося с трапа.

— Алексей Никитич, можно мне буксиры со всеми подавать?

— Ни в коем случае. Сиди в каюте, — сердито сказал капитан.

Валька понуро поплелся назад, сел на диван у окна.

«Нет, не стоило приводить сюда маму для того, чтобы попасть на судно к этому… к этому Мурмуру. Ведь сам же пригласил», — мрачно думал мальчик.

Буксиры подавали и крепили долго. Нужно ведь протащить между пятью судами длинные — по 200 метров — тяжелые и толстые стальные тросы, надежно закрепить их, подложить под них «закуску» — деревянные доски и брусья, чтобы тросы не терлись о металлические острые края и углы. Нужно проверить, хорошо ли задраены на буксируемых судах двери, окна, иллюминаторы и другие отверстия.

Да, многое нужно предусмотреть и проверить, когда пускаешься в море, имея за кормой «хвост» длиной более километра.

Стало совсем темно. На небе появились звезды. Одесса зажгла гирлянды оранжевых огней. Заблестели яркими красными глазами Воронцовские входные створы. За волноломом в море замигали огоньки буев. Ветер совсем стих, и в спокойной воде гавани дрожащими пятнами отражались освещенные иллюминаторы «Макарова».

Работу закончили только к 12 часам ночи. Капитан, всё время руководивший заводкой буксиров, поднялся на мостик, и через несколько минут «Макаров» малым ходом вышел из порта, таща за собой пять пароходов, образовавших плавную длинную дугу за кормой. Вот уже позади Воронцовский маяк.

С «Адмирала Макарова» спустили моторную шлюпку; она по очереди обошла «колесники» и сняла людей. Шлюпку подняли на борт, и капитан снова дал ход.

Теперь уже можно ложиться на генеральный курс. Муров склонился над картой и прочертил прямую линию от Одессы до Крымского полуострова. Как будто бы всё в порядке. Погода хорошая. Можно идти отдохнуть. Муров, передав распоряжения помощнику, быстро спустился в каюту. Вальки там не было. Алексей Никитич открыл дверь в спальню, — она оказалась также пустой.